Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Мне и поныне берег снится,
залитый солнечным огнем,
где часто воду из криницы
брал под горой я над Донцом.

И, вспоминая, вижу ясно,
как хлопчик там идет к воде.
Я до седин такой прекрасной,
такой воды не пил нигде.

Донец звенит волной, рокочет…
Ой, дни мои, мои года!..
И отражает так же очи,
как в детстве канувшем, вода…

Медведи на картинках, зайцы, рыси,
от пули лань взбегает на утес…
Сегодня день рождения Орыси,
и куклу я в подарок ей принес.

Я дал бы небо в звездах внучке милой,
чтоб вся она улыбкой расцвела!
Орыся книжку сразу отложила
и куклу в ручки радостно взяла.

Пред нею солнце на песке дрожало,
и перемену в ней заметил я:
как будто мать к себе дитя прижала,
а не игрушку внученька моя.

Запела Орыся. Звенит голосок,
и к солнцу он тянется, как колосок,
с лучами сливается в выси…
И тучки из зеркала синей реки
любуются ею, прозрачно-легки…
Запела Орыся.

Летит ее голос, летит над рекой,
Кого-то зовет он… Но в синий покой
не белые ль крылья взвилися?
Не шепчутся ль это с цветами поля,
а слушают — солнце, и дед, и земля?
Запела Орыся…

Из вечности, как из тумана,
пришла ты к нам в светлые дни,
и я молодею, чуть гляну
в очей твоих темных огни.

Ты — луч из безоблачной выси,
степей украинских цветок…
Хотел бы твой дед для Орыси
прожить долгий век, если б мог.

Чтоб долго чернел еще волос,
чтоб мыслей шумели рои,
чтоб слушать всем сердцем твой голос
и в очи глядеться твои.

Спит санаторий, словно крылья
сложила птица до утра.
Поэта сердце полонили
в халатах белых доктора.

Ах, там Орысенькины ножки
в просторных комнатах стучат,
а с неба месяц, выгнув рожки,
льет серебро на синий сад.

Его лучи всё заливают,
листву проходят без помех…
А думы деда улетают
туда, где слышен внучки смех…

Прозрачны пальчики у внучки,
она играет, встав чуть свет, —
то лечит куклу, взяв на ручки,
то спросит бабку: «Где мой дед?»

Сверкнет зарница золотая
за окнами, и снова мгла…
И дед, о внучке вспоминая,
грустит без рук ее тепла.

Поезд ринулся в темные дали,
где заката кровавого свет…
И Орыся в толпе на вокзале
долго-долго смотрела вослед.

Там отец ее где-то в вагоне,
в путь его проводила она.
Вдаль, где солнца погасли ладони,
всё глядела Орыся, грустна.

Будто вовсе забыла о деде,
кулачки прижимала к груди…
Не грусти, скоро папа приедет,
и вагонам вослед не гляди.

Мы пошли. У плакучей березы
ветер тонкие ветки ломал.
Капал дождь, как Орысины слезы,
вместе с внучкой и дед горевал.

Ветром пахучим весна
сердце волнует мое…
Даль, что близка и ясна,
в зорях Коммуны встает.

Светлый народ мой, лишь ты
в даль пролагаешь пути…
Краше твоих золотых
рук на земле не найти!

Общая степь без межи —
вод голубых окоем…
Как же не петь от души
мне о бессмертье твоем!

Ты мне не кажешься сном,
даль, что близка и ясна,
белым махнула крылом
там над заводом весна…

День в облаках за горизонтом синим,
и трубы отражаются в воде…
Я так люблю природу Украины,
людьми преображенную в труде!

Как древнего Египта пирамиды,
здесь терриконов высятся холмы…
Труд всё живое не дает в обиду,
и в честь труда слагаем песни мы.

Для нас он — песня. Зори над копрами,
и зори в сердце… Степи без межи,
вновь шепчется там ветер с колосками…
Твоя там песня льется от души…

Огни земные зажигаем сами
над реками… Мы в бой за жизнь встаем…
И стройки исполинскими шагами
идут в тайгу, чтоб изменить ее.

Гудят мосты, суда им шлют привет,
далекие леса сродни с мечтою.
От самолетов реактивных след
лег в синем небе белою чертою.

Какой гигант поднялся в даль высот
и твердо встал от края и до края?
Народ мой Коммунизма небосвод
могучими плечами подпирает.

Да, мой народ! Он — как цветы в росе,
и песни для него — как дар отваги…
Ведь мой народ, он как народы все,
что встали и встают под наши флаги.

Ветер косы расплетает
у зари,
вечер в небе рассыпает
янтари.

Соловьиной песней ночью
выткан путь…
На траве, заря, платочек
не забудь!

Неба синего покосы,
в час зари
там свои сложили косы
косари

и пошли. Лишь ветер поздний у
крыльца
той заре прощанья слезы
стер с лица.

И пошли по небокраю
ветер, косари…
В травах тихо догорает
алый плат зари…

Вновь пришел румяный тихий вечер.
Девушка выходит на откос.
Давит ей в шестнадцать лет на плечи
тяжесть кос.

Журавли курлычут стороною,
так свежо, задумчиво кругом…
Только снится ей зима… Весною
нежно пахнут вербы над прудом.

И земле так хочется покоя…
Лопаются почки у берез,
всходит желтый месяц над травою,—
девушка выходит на откос…

О, звон минут, и темнота ночная,
и одиночества табачный дым,
когда от дум глаза я не смыкаю,
в своем полете подчиняюсь им.

Они меня несут от стен холодных
туда, за дальний рокот поездов,
чтоб голосом счастливым и свободным
я отвечал на Украины зов.

Чтоб в чье-нибудь окно светил зарею,
чтоб чей-то сон хранил в тени дубрав,
встав со своею песней молодою,
чтоб светлячком светился среди трав.