Владимир Сурнин - Ценю предательство иллюзий (сборник)

Мне жалко вас, предтечи рая,
Где любят чистоту кровей.
У вас от скуки умирают,
Вам не положено детей.

Ведь вы – субстанции, не люди,
Чтоб лишь одну идею чтить.
Где всё сверкает, как на блюде,
Там нечем что-то оттенить.

Всё было хорошо ли, плохо —
Вам быть собой не надоест.
Приходит новая эпоха…
«А Васька слушает, да ест».

Спешат календари, меняя даты,
Листая жизнь, как чистую тетрадь.
Кто скажет наперед, что будет свято,
А что не станут даже вспоминать?

Таят волхвы названия открытий,
Спасает душу Ариадны нить.
Мы не боимся никаких событий,
Поскольку их не в силах отменить.

У них нет ни названья, ни причала,
Что стало плотью, то рекой течет.
Но и в стихии есть свое начало,
И в жизни каждой мера и отсчет.

На прошлое полезно оглянуться,
Хотя бы чтоб не повторять вранья.
В истории немного революций,
А сколько налетает воронья!

Над полем, что не обойти стопами,
Где много отцвело, но вновь цветет,
Оно кружит, кромсая нашу память,
А с нею всё, что за душу берёт.

Подите прочь, гурманы мертвечины,
Искатели имён на черепах!
Копаться в том, что было, есть причины,
Но нет причин для пляски на гробах.

Из дома, где поразъезжались гости,
И где уж сколько лет как не живут,
Вы тащите «неправильные» кости,
Но мёртвые ведь сраму не имут!

Не разделить погибших за отчизну!
Не выживет, лишь прошлое жуя,
Политика, похожая на тризну,
И власть, что хуже стаи воронья.

Когда читать газету между строк,
То понимаешь лучше, без обмана,
Что более, чем запад и восток,
Нас разделяет глубина кармана.

Но это наблюденье не сюрприз,
Хотя я до конца себе не верю:
Ведь это наш, родной капитализм,
Стучится в дом и нагло лезет в двери!

Когда и как успел он повзрослеть?
И почему един во многих лицах?
Смеётся, кто сумел разбогатеть,
И плачут, кто сумели лишь родиться.

Слепому эта правда не видна,
А зрячему туда открыта дверца:
Мы все одна, по имени, страна,
Но тысячи границ лежат на сердце.

Придет беда, как было, и не раз, —
Кто встанет у родимого оконца?
Одни уедут, чтоб не видеть нас,
Другие просто не увидят солнца.

Вопрос не в том, что страшно умирать,
Ведь раньше, если надо, шли на это.
А в том, кого сегодня защищать?
И я не знаю на него ответа.

Природа, ты о будущем хлопочешь,
О том, что ценно для тебя – вдвойне.
…Люби, покуда жив, кого захочешь,
Романы заводи на стороне!

Но берегись животного начала.
Что толку от Адамова ребра?
Коль во плоти душа не ночевала,
Не выйдет ничего из-под пера.

Лишь там, где похоть омывает стужа
И доконать святое не даёт,
Росток любви проклюнется наружу,
И с будущим в согласии живёт.

Что перевесит в битве тьмы и света?
Чьё первенство в игре добра и зла?
В неведении кружится планета,
Покуда чья-то правда не взяла.

На то и время, чтоб лечить печали,
Покуда жив, мне не расстаться с ним.
Давно все клятвы сердца отзвучали,
Но я люблю, как раньше, и любим.

Пусть не пою, и смолкли серенады,
Пусть говорят, что явь не лучший сон, —
Мне то, что ты со мной, уже награда,
Ведь сердце бьётся с сердцем в унисон.

Кому-то и вдвоём с годами тесно,
Иному и на старость – бес в ребро.
А мне с тобой и думать интересно,
И на стихи затачивать перо.

Зачем и перед кем нам притворяться?
Я никогда вранья не выносил.
Мне без любви твоей что потеряться,
Но даже так подумать – нету сил!

Прошла пора, когда я верил вёснам,
И мне хотелось жизнь, как воду, пить.
Лишь детство, себя видя уже взрослым,
Природу не боится торопить.

Куда спешить? И так мы будем старше,
Нам ворошить былое не с руки.
А время что? Оно всегда на марше,
И каждый год меняет лепестки.

Живи, чтоб помнить каждое мгновенье!
Чтоб их собрать, не хватит сотни лет.
…Я думаю, что жизнь – стихотворенье,
В котором не кончается сюжет.

Друзья уходят, позже или раньше,
Там, где они, не плачут и не ждут.
Уходят те, кто не выносит фальши,
А кто её не слышит, те живут.

Я тоже скоро кандидат на вылет
И лишь хочу, насколько хватит сил,
Исполнить то, о чём мы говорили,
Что каждый знал и недоговорил.

Тогда мы все окажемся на равных
И друг за друга, может, постоим.
Хотя бы в детях и словах заглавных,
Которые на память будут им.

Жить вечно не загадано и тошно
Неси свой крест, покуда хватит сил.
И я иду, не все осталось в прошлом,
Я кое-что оттуда прихватил.

Вот вечер, и на листьях сумрак стынет,
И мы сидим, ещё как бы тайком…
Любимая, от губ твоих и ныне
Парным, забытым пахнет молоком!

Неважно, сколько лет уже промчалось
И сколько еще будет за спиной.
Ты мне как будто только повстречалась,
И я стою, от счастья сам не свой.

Пусть говорят, что обниматься поздно,
Что правда это маленькая ложь…
Пусть даже так, и все остынут звёзды,
Но ты одна мне светишь и зовёшь.

Там, где конец, сомненье бесполезно,
Там, где начало, легче дышит грудь.
Не уходи! Твои глаза как бездна,
В которой мне не страшно утонуть.

Есть в осени свое очарованье,
И есть печаль, знакомая до слёз.
Она в полях, укутанных в молчанье,
И в шёпоте, текущем от берез.

Она в игре теней на косогоре,
Где дуб один и не поймет, как жить.
…Она в душе разлита, словно море,
Способное навек приворожить.

Мне эту влагу пить и не напиться,
Мне этот день не потерять в мечтах.
В них живо все, что может возвратиться
Хотя бы в мыслях или же в стихах!

Плыви, печаль моя, ищи дорогу,
Где осень манит золотым крылом.
Ты преходяща? Ну и слава Богу!
Мы грустное оставим на потом.

Язык не затем, чтобы всем отвечать,
Как граблями, память ероша.
Завидую тем, кто умеет молчать,
Но это – тяжелая ноша.

Ты с нею жила и мирилась вполне,
Ведь чувства таить не зазорно.
Но так, хоть и принято, жить не по мне,
Уж лучше орать во все горло.