Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

Я – как Рим-лицедей, выпускающий стрелы дорог.
Кто-то ступит на них и меня избежать не сумеет.
Стёрты плиты моих площадей миллионами ног,
но ещё не пришла, где-то пляшет моя Саломея.

Непомерную цену заплатят за страсти каприз
и плательщик, и жертва. Но, видимо, мир так устроен,
что опять без сомнения бросит влюблённый Парис
на весы олимпийских богов беззаботную Трою.

Что Парису Вселенная – лишь для портрета багет!
Дорогой древесины кусок, оттенивший Елену.
Бесполезен сосуд, если в нём содержимого нет.
Но закончен спектакль, и уборщик выходит на сцену.

Саломеи не будет – у неё на сегодня больничный.
Снял тунику Парис – ждёт его за углом гастроном.
Реквизитор дороги смотал и маршрутом привычным
За Парисом вдогонку спешит за дешёвым вином.

На душе опустело. Ветхий сторож прошаркал до двери,
Глухо звякнул ключами, запирая висячий замок.
Саломея не спит, пьёт микстуру и всё-таки верит:
Кто-то ждёт появленья её. Он не должен…. Не мог….

Где-то нива золотится,
где-то горы прячет мгла;
от границы до границы
ширь безмерная легла,
а по избам закопчённым
безнадёга голосит.
Только песни да иконы
выживают на Руси.

Что ни век – война да смута.
То холера, то пожар
приучают поминутно
жить на лезвии ножа.
Ни управы, ни закона,
и пощады не проси!
Только песни да иконы
выживают на Руси.

Сколько это будет длиться
нас не спросят времена:
переносятся столицы,
исчезают имена,
изменяются каноны.
Если поднял крест – неси!
Только песни да иконы
выживают на Руси!

Прости, что меня не дождался,
Прости, солгала тебе я.
Ты в памяти милым остался,
А я уплыла, как ладья…

Ты спросишь меня, в чём причина,
К чему этот странный побег?
Но я промолчу, мой мужчина...
Растаял предутренний снег.

Прости. Теперь не жду.
Прости. Но время лечит…
Прошедшую беду
Не вспомню я при встрече.

Об этом напишу
Лишь в тоненькой тетради.
Прощенья попрошу —
Не будет нашей свадьбы!

Не будет светлых дней
И праздничных нарядов…
Жену любил сильней,
Но был со мною рядом.

Лепестки столетий опадают,
Затихает времени прибой:
Вечностью таинственно мерцает
Звёздный свет холодно-голубой…

Я – одна. Мне ничего не надо!
Льётся ночь в осенней тишине,
И плутает по дорожкам сада
Счастье, предназначенное мне.

Клубился пар над рыхлою землёю,
Распластываясь, таяли вдали
Перед вечерней бледною зарёю,
На север пролетая, журавли.

Весна дразнила предвкушеньем лета:
Разливом трав и клейкою листвой,
Черёмухою, под венец одетой,
И солнцем с непокрытой головой.

Весна звала, манила, билась кровью
В висках, звенела в воздухе густом,
Благословляя новые гнездовья
И нас – привычным, царственным перстом…

Ещё последнего кипрея
Стрела лиловая торчит,
Ещё ручей, в дожде добрея,
По-журавлиному журчит.

Гудят осенние осины,
Как рой осиный перед сном.
Шагаю по зеркальной сини
Вселенной – в лужах, кверху дном.

Шагаю я, банальный смертный,
Не зная дня конца шагов,
И небо мерю той же меркой,
Что землю: снизу и с боков…

А мне б узнать, как в эту осень
Непостижимый Дух Святой
Рисует сон высоких сосен
И грусть под шубой золотой!

Все от тумана настрадались!
Туман дорог, туман пророк…
Но чем туманней Нострадамус,
Тем убедительнее Бог…

И компас мой: стрела кипрея,
Туман с просветом вдалеке
Да формула, как стать добрее…
На эфиопском языке.

Мой долг был труден, день тревожен,
Войною обожжён мой стих.
Нет, я ничем не отгорожен
От вслед идущих, молодых.

Не спрятан за чужой спиною,
Я жил с живыми. Шёл в моря.
Моё – оно всегда со мною,
Любовь моя и боль моя.

И если ты переиначишь
Иные замыслы – пускай.
Но нерешённые задачи
За нас и за себя решай.

Пусть электронные машины
Нашли разгадку древних слов,
Ты века моего былины
Узнаешь сам, из голосов —

Срывающихся, хрипловатых,
Где вперемешку смех и стон,
Сквозь орудийные раскаты
Врывающихся в микрофон.

Ты, девочка, на Поле Павших
С мечтою встретишься опять.
Здесь будут школьники всё так же
Дороги в жизни выбирать.

И только жаль, уже не будет
Нас, штурмовавших небеса,
Но и тогда услышат люди
Живые наши голоса.

Затрещала по швам на проталинах снежная шуба,
никому не нужна одежонка с чужого плеча.
Рассупонится сердце, улыбкой овеются губы.
Зазвенит колокольчик ручья, и умолкнет печаль.

Я устал от зимы, её долгих ночей и капризов.
Как мальчишка, капели весенней несказанно рад.
Значит, всё ещё будет, и рано заказывать тризну.
Значит, всё ещё будет, не будет дороги назад.

Опустился занавес дождя,
разделивший день на До и После.
До – хмельное, выпитое в розлив,
после – поминальная кутья.

Опустился занавес дождя
между нашим будущим и прошлым.
В настоящем времени нам сложно,
разделил нас дождь на Ты и Я.

Странная загадка бытия,
мы в любви бываем одиноки…
Перед нами люди, а не Боги
опускают занавес дождя!

Горит луна молебною лампадой,
в объятьях темнокожей ночи я.
И пусть она лишь до утра моя,
чтоб стать счастливым – большего не надо!

Опять необозримость океана
Да пенный след у судна по пятам.
На мостике помощник капитана
Поймать звезду старается в секстан.

Куда бы нас с пути ни относило,
Пусть берега безмерно далеки,
Но в мире есть небесные светила,
Для мореходов – те же маяки.

Созвездия, весь небосвод усеяв,
Нас под прицел берут со всех сторон.
Как «дабл’ю» [5], глядит Кассиопея,
И точно туз бубновый – Орион.

Вот – Близнецы, что двоеточьем, строго
Расставились от прочих вдалеке.
Вот – с ковшика Медведицы полого
Спускается Арктурус по дуге.

Опять необозримость океана…
И снова в бесконечность я влеком
И тёплой желтизной Альдебарана,
И Веги синеватым холодком.

Пусть не верна система Птолемея,
Но, глядя в эти звёздные поля,
Я будто бы и вправду разумею,
Что центром мироздания – Земля.