Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов 2

– Это любимая комната в моей голове,
в которую ты вошёл,
и мало того, что наследил,
так ещё занял диван.
До сих пор не могу никого приглашать
к себе в гости
или лучше сказать тогда: к нам.

– Женщины любят письма.
Может, тебе стоит ей написать?
– А что я ей напишу? То, что она меня околдовала?
– Не без этого.
В каждой хорошенькой женщине
есть что-то от ведьмы.
Влюбишься в такую, и пиши пропало.
– Так и писать?
– Да, так и пиши:
пропало чувство стыда,
теперь я могу заниматься с тобой чем угодно,
где угодно, как угодно,
как угодно тебе.

В каждом человеке всегда живёт
целое государство сущностей,
со своими порядками, законами,
парламентами, судами,
тюрьмами, психушками
и домами престарелых.
Вот почему человеку порой трудно принять
одно единственно правильное решение.
Вот почему порой он в задумчивости,
он замкнут, напуган,
обстоятельно стиснут,
он горд, он честолюбив,
он хочет, чтобы его любили,
но, как всякое государство,
боится потерять независимость.

– Не знаешь, какой прогноз на этот вечер?
– Сказали, что, не смотря на капризы и колебания,
этой ночью ожидается умеренный секс,
местами порывистый с придыханием,
волнения в виде мурашек и вздохов,
высокая температура и жар по всему телу.
Наряду с повышенной влажностью,
нега принесёт удовлетворение
и осадки в виде слёз счастья.
Желаем всем приятных заоблачных снов
и советуем предохраняться,
не исключены оргазмы.

– Знаешь, мне никогда не хватало любви.
– Думаешь, мне хватало?
Бывало, схватишь:
температура высокая,
жар,
нет аппетита к другим,
потом всё разом проходит
думаешь: «не любовь,
так – простуда».

– Не надо мне делать больно,
я же могу найти болеутоляющего.

– Выпей,
что ты раскис,
не будь унылым дерьмом,
подумаешь, разлюбила,
с кем не бывает.
– Со мной ещё не бывало.
– Так вот дело в чём —
самолюбие.
Будь с ним поосторожнее —
как правило, из-за него и теряем.

– Что с тобой?
– Замуж зовут.
– А ты?
– Думаю:
быт или не быт?

Если женщина спит одна,
это грустно
в любых отношениях,
вижу, вам она дорога,
разбудите её поцелуем,
плесните губами на кожу,
скажите:
– Время любви,
пора!
Варианты ответов:
– Ты кто? Сколько сейчас? Где это я?
Может даже пощёчина,
если будите незнакомку,
кстати, вы её будете?
Значит, не бойтесь,
целуйте
дальше, глубже и алчней —
это только прелюдия чувства,
оно живёт в каждой,
только ваши устные речи
достигнут душевного дна
её затаённого счастья,
вы увидите, что не зря
будили любовь поцелуями,
что так долго
спала
одна.

Некоторые вещи выводят меня из себя.
А некоторые её.
В общем, так мы и выходим поспорить.
Иногда дело доходит до мата,
После всех оскорблений – курим, извиняемся,
говорим:
– Извини,
не в себе был,
вернулся сейчас.
– Да и ты меня извини,
лучше, когда ты во мне:
приятней, спокойней.

– Давно ты с ним?
– Уже три года.
– Дети есть?
– Пока одни мурашки.

– Есть тут кто? —
проснулся один,
шар крутился земной,
который я обошёл по кругу,
ни души,
ни женщин, ни завалящих мужчин.
Я
принял ванну,
взял в руки телефон,
выдавил номер,
мне ответил приятный женский голос:
– Алло!
– Не можете сказать,
кто я
или хотя бы где?
– Вы в голове моей живёте.
– Здесь как-то одиноко,
скучно, даже сыро,
и пули,
что ужаснее всего,
свистят повсюду насекомыми.
– Не беспокойтесь,
это мысли,
многие из них шальные:
они уже убили всех,
вы один-единственный
ещё в живых,
расслабьтесь,
чувствуйте себя как дома.
– Легко сказать,
но как,
без женщин, без вина,
которых я лишён,
во-первых.
Во-вторых,
я не хотел бы погибать так рано.
– Не надо паники,
и раздражать меня не надо,
пока я думаю о вас,
вы не погибнете —
исключено.

«Я никогда не была хорошей,
и вряд ли стану,
мне бы лежать этим утром
с тобой
под простынкой палящего лета».
Пальцами пробежалась она по покровам
чувствительной кожи,
собрала букеты мурашек,
соцветия мыслей
в одну огромную вазу
алчного своего плотоядного,
обнажённого лаской желания.

Утро пришло.
А тебя ещё нет.
Оно не спеша
стирает с предметов пыль ночи.
Закончив,
долго сидит в одиночестве, ждёт.
Открывает окно, как буфет.
Достаёт солнечный мёд.
Греет чай.
Ест и пьёт,
наблюдая фарфоровый хоровод облаков.
Поглядывает на часы.
Молча думает.
Тебя всё ещё нет.
Наконец, не дождавшись, уходит,
оставляя записку коротенькую на столе:
«Буду завтра. Чай ещё свеж. Ты тоже попей.
И поднимайся уже! Хватит сопеть!
День скоро наступит…
на голову и придавит заботами.
С любовью – твоё Доброе утро».

Уже перешли на «ты»,
но тела от этого не поменялись,
не поменялись и губы,
только кровать ворчала не в такт:
«Что они на мне вытворяют, чёрт побери»,
обезумевшая от той пустоты,
которую мы разрушили.

– Опять ты о нём,
зачем разговаривать с теми,
кто несёт негатив,
зачем тебе им доказывать,
что ты лучше?
Любимые и так это знают.
– Надо же как-то общаться.
– Ты называешь это общением:
бьют по одной щеке —
подставляешь другую,
не трать на них время зря,
лучше найди того, кто в неё поцелует.

Что-то сделало со мной лето:
я стала другой –
капризной, что ли?
Послала вчера одного иностранца подальше,
он на улице поздно вечером
ко мне галантно прилип
и наломанном русском спросил:
– не подскажите как мне пройти?
Я спросила:
– Куда?
– Мне без разницы,
лишь бы пройти,
чтобы вы не заметили.
– Не заметила что?
– Что вы мне безумно нравитесь,
но язык мой трагически сломан,
ни одним поцелуем.

– Что тебя раздражает в мужчинах?
– Убогость и тупость.
– Не все же такие.
– Безусловно, есть личности,
остальные глупцы никак не поймут,
что нельзя на себя напяливать
украшения женские.
– Ты о чём?
– Только умная женщина
способна очаровывать глупостями.