Мухаммед Физули - Лейли и Меджнун

Затем, что, все тебе раскрывши, была я в прах превращена.

Терпенье, разум, сердце, вера покинули меня навек,

Я по соленым побережьям теперь бродить осуждена.

О Физули, я даже память совсем утратила теперь,

Увидевши прекрасный образ того, кому душа верна!

Все плакала Лейли, не утихала

И вдруг волшебный голос услыхала:

Меджнуна песню кто-то пел вдали -

И вот что в ней услышала Лейли:

"Ты, про любовь блаженную кричащий,

Лейли превыше меры возносящий!

Знай, что молва людская неверна,

Знай, что Лейли Меджнуну не равна.

Пусть верно, что Лейли многопечальна,

Она не как Меджнун многострадальна.

Иглой персты исколоты Лейли -

Его мечи пронзить бы не могли.

Лейли унять желает страстно горе, -

Меджнун свое растит всечасно горе.

Лейли утеха - шелковый наряд,

Меджнун оковам, как наряду, рад.

Меджнун навеки отдан в плен печали

Таких скорбей в Лейли мы не видали

Меджнуна мучит лихорадки жар:

Лейли несет ли исцеленья дар?

В сетях Лейли он пленник изнуренный,

- К кому Лейли, скажите, благосклонна?"

Лейли, внимая чутко песне той,

Напев печальный позабыла свой.

Теперь, увы, ей тоже стало ясно,

Что искру с пламенем равнять опасно.

Скорбей, страданий, горестей, невзгод

Щедрей Меджнуну сыпал небосвод.

Строитель-чудодей палат словесных

Так выстроил чертог словес чудесных.

И в поле от Лейли бежал покой,

Она вернулась, скорбная, домой,

И там она нарядно разоделась,

Но цель при этом тайная имелась:

Ей скрыть ручей кровавый удалось,

Когда надела платье цвета роз.

Скрывая вздохи скорби неуемной,

Фиалковый платок надела темный,

И заглушил сердечный тихий стон

Ножных колец неугомонный звон.

Решила: слезы скрыть от взглядов нужно!

И повязалась ниткою жемчужной.

Закрыв лицо старушечьей фатой,

Согнула, как больная, стан прямой.

Хоть жемчугов она таила клады,

Искали мотыльки и свече отрады [63] То есть хотя она постоянно горько плакала (жемчуг символизирует слезы), она привлекала к себе внимание влюбленных. ,

Такой красы она была полна

И небом так была одарена...

В просторах аравийских необъятных

Жил некий муж тогда, из самых знатных,

Избранник среди избранных людей,

Прославленный на родине своей.

Он светел был умом, лицом прекрасен,

В поступках и речах своих был ясен.

Счастливец был угоден небесам,

Счастливца имя было Ибн-Салам.

Тот феникс, драгоценный, благородный,

Чистосердечный и с душой свободной,

Отправился на ловлю, легкокрыл ...

Под ним орел [64] То есть конь, быстрый, как орел. , в перстах же сокол был

И вдруг издалека Лейли увидел,

Как будто чудо он вдали увидел...

Он был ошеломлен, он был разбит,

Зажегся так, как ртуть в огне горит.

К себе домой ловец вернулся вскоре

И сразу там лишился чувств от горя . . .

Посвататься решил он наконец;

И здесь помог ему один мудрец.

Мудрец низал свои слова умело, -

И камень пронизать он мог бы смело.

И мудрый вскоре начал сватовство,

Жених богатством одарил его,

Сказал, что если сбудется желанье

И явью станет сердца упованье,

Отдаст он все сокровища земли,

Отдаст он даже душу за Лейли.

Отец и мать, услышав тайну сердца,

Не стали отвергать единоверца.

У Муштари теперь Зухра - жена,

И Солнцу отдана была Луна . . .

Когда дошла до слуха Ибн-Салама

Благая весть, подобие бальзама,

На море счастья волны поднялись,

Отрады ветви высоко взнеслись.

Он сыпал драгоценности без счета,

Всех одарять - ему одна забота.

Он много роздал злата, жемчугов,

Обогатив окрестных бедняков.

Лейли терпела горькие мученья,

Несло ей злые беды обрученье.

О кравчий, горем вновь душа полна,

Подай мне чашу, полную вина!

Мне, как былинке бедной, одиноко,

О, защити меня от злого рока,

Ты одиноким людям помоги, -

Тебя мы не забудем - помоги.

Обетов не давать пустых старайся,

Обеты дал - исполнить их старайся...

...Преданий и сказаний острый меч

Так обагрен был кровью новых сеч:

Был некий муж - достойный и счастливый,

Прославленный и многосправедливый.

Побед труднейших много одержал

Тот славный муж, по имени Ноуфал.

И он прошел любовною дорогой,

Злых горестей и он изведал много.

Раз чтение услышал он стихов, -

Меджнуна потаенных жемчугов.

Ему и стих понравился прекрасный

И строк звенящих смысл, печально-ясный.

"Кто их писал?" - осведомился он.

Сказали: "Тот, кто страстью поражен,

Он ходит, опозоренный молвою,

Среди зверей - и летом и зимою".

Ноуфал хотел на бедного взглянуть, -

В пустыню с войском он направил путь.

А там Меджнун рыдает одиноко,

От разума и радости далеко.

Он дикими зверями окружен,

Он в крепости дикарства заключен.

И воины, в смятенье и в печали,

Тот страшый круг насильно разорвали.

Вступил Ноуфал заботливый в тюрьму,

Стал говорить почтительно ему:

"Зачем в пустыне этой ты страдаешь,

Сокровища напрасно расточаешь?

Зверям откуда сан известен твой?

Своей беседой братьев удостой.

Отверженным ты не живи в пустыне, -

К разумным должен ты вернуться ныне.

От гамаюна счастья все хотят,

И лишь от змея мы добудем клад [65] По восточным преданиям, всякий клад охраняется грозным змеем. .

Поверь - тебя спасет моя забота,

В своей судьбе жди завтра поворота.

Коль нужно золота иль жемчугов,

Не пожалею даже сто вьюков.

А если все решать придется битвой, -

Мы кровь прольем, а ты займись ловитвой [66] То есть пока мы будем сражаться, ты заберешь себе Лейли. .

С тобою будет милая твоя,

А от тебя прошу лишь дружбы я".

Меджнун сказал: "Единственный на свете!

Знай, снять с души моей печали эти

Пытались многие наперерыв . . .

Не овладел красавицею див [67] Меджнун сравнивает с дивом себя. .

И золота рассыпали немало,

Но мне алхимия не помогала.

О щедрости твоей гласит весь свет, -

Но что мне делать, коль удачи нет?

Сурьма, я знаю, улучшает зренье,

Но если я незряч, - к чему леченье?

В судьбе моей не вижу правоты,

Боюсь, что не исполнятся мечты.

Зачем мой злобный рок тебя тревожит?

Твое участье скорбь мою умножит.

Любимой все равно мне не видать,

Зато друзья врагами могут стать.

Я знаю, что судьба моя несчастна,