Мухаммед Физули - Лейли и Меджнун

И слезы перемешанные с пылью,

Служили почвой дивному обилью.

Для ланей был он как цветущий луг,

Коль не хватало им лугов вокруг.

Когда он ощущал к оленю жалость,

То столько слез, бывало, проливалось.

Что много сочных листьев и плодов

Рождалось, будто в зелени садов.

С улыбкой брал змею нередко в руки

И говорил тот мученик разлуки:

"Я пряди - непокорные нашел,

Я гиацинты черные нашел".

И, словно смелый барс, пятнистым был он

И, как могучий лев, когтистым был он.

Так львов путеводителем он стал,

Так барсов покровителем он стал.

Когда ночной закрыло темнотою

Прекрасный день, как свет лица фатою.

А небо, в недрах алый скрыв рубин,

Рассыпало жемчужный свой кувшин

И край вверх дном перевернуло целый,

Рой подданных светил явивши смело.

Когда небесный врач, взяв алый мак,

По зернышку готовил свой тирьяк,

Невеста-небо, оробев сначала,

Жемчужины на платье пришивала.

Луны корабль, попав в водоворот,

По Млечному Пути пошел вперед.

А Утарид чернилами своими,

Вписал свое в тетрадку неба имя.

Зухра, рассыпав чернь своих кудрей,

Свой ясный лик укрыла быстро в ней,

И солнце закатилось; звезды-свечи,

Открыв глаза, искали место встречи.

Копьем своим едва блеснул Бахрам,

И сразу покорилась область Шам.

Оделся в черное Бурджейс печальный:

Свершить обряд над солнцем погребальный.

Круг неба зеркалом блестящим стал -

И начал в зеркало смотреть Зухал.

Мисмар на небосводе укрепился -

Стелить ковер свой черный торопился

Овен у горних стал гулять дорог,

Стал на лугу резвиться Козерог.

Телец стал мускусным быком отважным,

Наполнив луг благоуханьем влажным.

Сиял в алмазах пояс Близнецов,

А пояс неба - в тысячах цветов.

Не вынес ветер нападенья Рака,

Бежал он; укрепилось царство мрака.

От солнца удалился Лев, урча,

Дымя, как догоревшая свеча.

Изящно Девы кудри умастили.

Как будто мускус амброй навощили.

И небо, коромысло взяв Весов,

Отвесило земле горсть жемчугов.

И Скорпион, схватив конец аркана,

Душил Ночного дэва [79] Ночной дэв - название созвездия неустанно.

Небесный Чародей [80] Чародей - название созвездия. , схватив свой лук,

Стрельнул падучею звездою вдруг.

И Козерог, обросши черной шерстью,

Покрыл страницы книги неба перстью.

Ведром, пронзенным тысячью скорбей,

На мир лил капли света Водолей.

Иону-солнце Рыба проглотила,

И молния все небо осветила.

Ахбаш повсюду разложил товар,

А Джабха - свет чела давала в дар.

В своем сиянье Хака красовалась.

Венцом алмазным Хана любовалась,

Шартейн, Бутейн, Самак, Аклил - чредой

Вручали небу свет свой золотой

Для Вариды, Садира, Нааима -

Чтоб тратили они неутомимо.

Жемчужный приготовили наряд,

Альдебаран и звездочки Плеяд.

Горели среди звездного пожара

Законы Мукаддама - Муаххара.

Меджнун расстроен был и потрясен, -

Делам небесным поражался он.

На небо глядя жадными глазами,

Он полнил землю звездами-слезами.

Просил совета он у алых роз,

Ему являлись сотни странных грез.

Сперва он к Утариду обратился

И все поведал, чем он тяготился:

"Владыка мощный преданных сердец,

Вождь разума, мышления венец!

Ты, книгу мысли пишущий глубокой,

Стоящий у небесных тайн истока!

Желанья, цели ты установил,

Царей, владык на власть благословил.

Как много тяжких бед меня тревожит!

Их счесть твое искусство только может!

В письме к царице плач мой изложи,

Вручив письмо, мне милость окажи.

Пусть твой калам низвергнет все напасти

И исцелит безумного от страсти".

Когда Меджнун увидел: Утарид

Не может горьких исцелить обид.

От Утарида взор отвел упрямо,

Стал ожидать удачи от Бахрама:

"О славный на просторе боевом!

Ты, одолевший мир своим мечом.

Ты, в стольких славных битвах победитель

И в мире совершеннейший воитель!

Я слаб, а враг мой - крепок и силен,

Я одинок, а враг - души лишен!

Будь милостив, несчастным помогая,

От одиноких горе устраняя!

Моих врагов безжалостно рази,

Чтоб от любимой мог я быть вблизи".

Но Утарид с Бахрамом не внимали -

Им были чужды беды п печали.

Он верить перестал в перо и в меч -

И к богу обратил смиренно речь,

Вперив свой взор в небесную обитель:

"Меча владыка и пера властитель!

Бахрам - твой раб, а Утарид - гонец.

Лишь ты один - создания венец.

О хлеба нам насущного податель.

Ты сжалься над измученным, создатель!

Прошу я: сострадай моим слезам,

Дай сердцу гной живительный бальзам!

Лейли ты создал гурией прекрасной -

И вот ее красой сожжен несчастный,

Ты миру сотворил ее на плач, -

Она - и мой безжалостный палач.

Хотел ты, чтоб она мирам светила,

Она - огнем всю землю охватила!

Ты тяжким горем истерзал меня,

Лейли вонзает злой кинжал в меня.

Из за Лейли меня объяло горе,

Я погрузился в беспокойства море.

Но у нее нет чары колдовской,

Чтоб мне вернуть утраченный покой. .

Лишь ты, небесного владыка царства,

От ран моих мне можешь дать лекарство.

Лишь твой бальзам унес бы всю беду,

Целителя другого не найду.

О скорбью полонящий повелитель,

Где у меня другой есть попечитель?

О горе мудрецам поведал я,

Никто не знает, в чем болезнь моя!

И лишь в одном тебе я вижу друга,

Один лишь ты излечишь от недуга.

Болезнью поразив, ты лечишь сам;

Ты дал недуг, так дай теперь бальзам.

Мое блаженство совершенным сделай

И страсть мою навек лиши предела.

Чтоб мог я видеть лал небесный твой [81] Небесный лал - солнце. -

И чистым стать, как этот лал, душой . . .

И пусть во мне Лейли увидит всякий -

Твой отблеск в нас пусть не блестит двояко [82] То есть Лейли и Меджнун одинаково отражают бога, так что нет надобности видеть одновременно их обоих. .

Пусть вечно возрастает скорбь моя,

Питая вечно горечь бытия.

Пусть больше всех томят меня страданья:

Большая честь - такие испытанья.

Коль милой не увижу я моей,

Пусть гаснет свет измученных очей.

Коль не смогу я наслаждаться, мучась,

Пусть горькая меня постигнет участь . . .

Боже мой, ради правды, открытой великим пророком,

Ради светлых пророков, живущих на небе высоком;

Ради тех, что послал ты, чтоб истины свет возвестили,

Ради мира, что ты озираешь недремлющим оком;

Ради храма, в который чужие не смеют проникнуть,

Ради тех, что приходят подсводы в волненье глубоком;

Ради страха благого пред гневом господним ужасным,