Сборник - Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов

Дремлю под темными крышами тишины.
Вдруг метеор блеснул – и, ослепляя взоры,
Потопом золота залил леса и горы.

Ночь! одалиска ночь! Ты навеваешь сны,
Ты гасишь лаской страсть, но лишь она утихнет,
Твой искрометный взор тотчас же снова вспыхнет!

Склоняюсь с трепетом к стопам твоей твердыни,
Великий Чатырдаг, могучий хан Яйлы!
О, мачта крымских гор! О, минарет Аллы!
До туч вознесся ты в лазурные пустыни.

И там стоишь себе у врат надзвездных стран,
Как грозный Гавриил у врат святого рая.
Зеленый лес – твой плащ, а тучи – твой тюрбан,
И молнии на нем узоры ткут, блистая

Печет ли солнце нас, плывет ли мгла, как дым,
Летит ли саранча иль жжет гяур селенья,—
Ты, Чатырдаг, всегда и нем, и недвижим.

Бесстрастный драгоман всемирного творенья,
Поправ весь дольний мир подножием своим,
Ты внемлешь лишь Творца предвечные веленья!

Темнеет. Из джами расходятся сунниты:
Умолк изана звук и гул людских речей;
Зарделись у зари рубинами ланиты;
Спешит к любовнице сребристый царь ночей.

Гаремы на небе огнями звезд залиты,
И тучка чистая плывет меж тех огней,
Как лебедь, дремлющий на озере: у ней
Обводы золотом, грудь жемчугом – увиты.

Здесь тень отбросили вершины кипариса,
Вдали чернеются громады скал толпой;
Как стая дьяволов в диван у Эвлиса,

Под мглистым пологом. С вершины скал порой,
Проснувшись, молния летит быстрей фариса,
И тонет в синеве бездонной и немой.

В краю весны, в садах Бахчисарая,
Увяла ты, как роза молодая;
Умчалось прошлое, как золотистый рой
Весенних мотыльков, – но мысль о нем с тобой.
Зачем блестят, загадочно мерцая,
В той стороне, где Польша дорогая,
Плеяды звезд? Иль взор огнистый твой,
Стремясь туда, зажег их над Литвой?!..
Литвинка! Я умру, по родине страдая…
О, пусть же здесь меня покроет прах земли,
Чтоб странники, твой холм могильный навещая,
Склонясь к тебе, здесь и меня нашли,—
Чтобы родной поэт, песнь о тебе слагая,
Припомнил и меня в садах Бахчисарая…

Твердыня, бывшая на месте этих груд,
Неблагодарный Крым, была твоя ограда;
Теперь же в черепах гигантских здесь живут
Лишь гады подлые и люд – подлее гада.

Взойдем на башню вверх. Ищу следа гербов:
Вот в этой надписи, в забвенье – думать надо —
Покоится герой, гроза и страх полков,
Как червь, окутанный в листочек винограда.

Здесь грек ваял в стенах карниз афинский свой,
Авзонец укрощал отсель татар цепями,
И набожный хаджи певал намаз святой.

Теперь лишь коршуны летают над гробами,
Как в месте, где чума все обратила в прах:
Навеки водружен на башнях черный флаг.

Люблю, облокотясь на скалы Аю-дага,
Глядеть, как борется волна с седой волной,
Как, пенясь и дробясь, бунтующая влага
Горит алмазами и радугой живой.

Вот, словно рать китов, их буйная ватага
Бросается – берет оплот береговой
И, возвращаясь вспять, роняет, вместо стяга,
Кораллы яркие и жемчуг дорогой.

Так и на грудь твою горячую, певец,
Невзгоды тайные и бури набегают:
Но арфу ты берешь – и горестям конец.

Они, тревожные, мгновенно исчезают
И песни дивные в побеге оставляют:
Из песен тех века плетут тебе венец.

Волны растут; пир чудовищам моря открылся.
Вот на веревочной сетке матрос пауком
Вздернулся вверх, в паутину свою углубился,
В нитях, чуть зримых, висит он и смотрит кругом.

Ветер! Вот ветер! Надулся корабль, отцепился;
Стены валов восстают: он идет напролом;
Режет их, топчет, – взлетел, с ураганом схватился,
Бурю под крылья забрав, рвется он в небо челом.

Мысли, мечты тут, как парусы, я распускаю;
Дух мой над бездной, как мачты подъемлясь, идет;
Крик чуть раздастся – и в шуме веселом замрет.

Вытянув руки, я к палубе ниц припадаю:
Кажется, грудь моя сил кораблю придает;
Любо! Легко мне! Что значить быть птицей – я знаю!