Алексей Улюкаев - Чужое побережье

Вот Черчилля любимый стул,

Стакан любимый Тэтчер,

Глоток хороший – и заснул

У камелька под вечер.

А вот те самые дрова,

Которыми премьеры

Ее величества, молва

Гласит, топили печь без меры.

А вот и шут, и лорд, шутя,

Уселись круг камина.

Тут даже смех, мое дитя,

Подобен аглицкому сплину.

А вот и я: я с кочергой

И вискаря стаканом

В каминном кресле, дорогой

Сыночек, – без обмана,

Застигнут лондонской пургой

В консервативном стане.

Кукушки наши слабы в арифметике.

Я ей кричу: давай умножим на два,

А то не хватит на проезд билетика.

Она как будто даже рада,

Но делит – делит! – спрятавшись на ветке.

Усих поубывав бы!

Всего-всего дождаться можно

В России, если жить подолгу.

А если красться осторожно,

То в Каспий попадешь по Волге.

Узнаешь – дважды два четыре,

Увидишь – острова часть суши,

А лев несет такие гири!

И чушь несет, и бьет баклуши.

Тут околачивают груши

И офигачивают нервы.

И… Вот еще сказать: послушай,

Из всех всегда найдется первый,

Который в очередь на душу.

А населения – ни на дух.

Вот этого на этой части суши

Не надо.

Полковнику никто не пишет,

Ефрейтора никто не любит

(И даже мама с папой, с ними иже

Хоть подпоручики, хоть Киже).

А из моих вполне приличных книжек,

Гляди: костер разводят добры люди.

Ребята, вы стараетесь напрасно,

Сказали ж: рукописи не горят.

И хоть кричите: гори, гори ясно!

Но это уж навряд.

Все будет хорошо – и мы поженимся.

Поженимся на каждой и на всех.

Бедовые, как пара юных ленинцев,

Пушистые и белые, как мех

(Ремарка: тут овации и смех).

Ремарка мы возьмем в свидетели,

Он в ЗАГСе лучше закуси любой!

И День Петра с Февронией отметим

Глоточком водки нежно-голубой.

Гимн, о богиня, воспой тем, кто носит красивую форму.

Тем, чей оклад содержанья в три раза повышен.

Тем, кто мильонным числом по Руси разведен для прокорма.

Нет, мы не ропщем, а ропщем – так тише и тише.

Нам бы вот тоже хотелось кормиться – хоть маленькой нормой.

Но ты, богиня, конечно, все знаешь нас лучше:

В мире не хватит на всех ни оклад-содержанья, ни формы,

Ни кобуры, ни вязанья, ни хляби, ни суши.

Кушайте суши и пива побольше берите.

В очередь стройтесь с своим подношеньем приличным.

Ты ж, о богиня (боюсь, не схватили б с поличным),

Стань-ка в сторонке и будь только зритель, лишь зритель.

Поэт однажды нес такую чушь!

Да не однажды – постоянно.

Я б убежал в деревню, к тетке, в глушь,

В Саратов, наконец, минуя ямы

Дорожные. А он так разогнался,

Несет – и все. Шурует в темпе вальса.

Читатель, он тебе не попадался?

Так и так, скажу вам прямо:

Знает русский наш народ —

Трезвый скоро станет пьяным.

А на то и Новый год!

Пьет легко и даже браво,

Лишь утрет ладонью рот.

Кто назвал ее отравой?

Удивляется народ.

Уж не будем мы лукавить —

Не с нее болит живот

С головою (хоть с трехглавой).

Нац. идея всей державы:

Новый год на целый год!

Зачем публикуешь экспромты? Они же

Не стих, что уж практически готов.

А это принцип римско-ниже —

городский сочинения стихов:

Пришел, увидел – Моргунов

(А смысл почти как подпоручик Киже

Неуловим. Исчез – и был таков).

Как знатный ЛСП [2] Джамбул Джабаев,

Пою лишь то, что назубок я знаю.

Увижу саксаул – пою про саксаул.

Увижу секс-аул – пою про секс-аул.

А если секс off-line мне кто-нибудь устроит,

То тут уж не пою – практиццки вою.

Слева сели дед и баба.

Справа сели внук и внучка.

Разговляются неслабо:

Сколько вкусных штук и штучек!

Их попробовать хотя бы!

Справа сели баба с дедом.

Внук и внучка слева сели.

Наворачивают с хлебом,

Словно целый год не ели!

Я лечу на снегоходе —

Снеговая пелена!

А у них, у антиподов,

Снега нету ни хрена!

Льда – и то совсем внатруску.

Лед по кубикам дают!

Что за притча! Как по-русски

Рождество отметить тут?

Мы же тут бразды взрываем.

К Берендею в гости мчим!

Но пока не наливаем.

Сухаря не размочи́м!

Мир настанет на земле,

В человецех – благодать.

Дремлют уголья в золе,

Да пора и детям спать.

Наступило Рождество.

Настроенье таки – во!

Ты любишь ли

Люляки баб? Люляки

Полны любви.

До хрипоты, до драки

Я буду вмешиваться в спор,

Кричать: люблю люляки!

Хотя б за это мне по мор —

де дали забияки.

Весной любовь несут гонцы —

Коты или собаки

Кричат ночами, стервецы.

Мы видим в этом знаки

Того, что деды и отцы,

И дети – тоже молодцы! —

Все в поисках люляки.

Как не любить

Люляки баб. Люляки

Дают нам силу жить

В привычной жизни мраке.

Это полдень, это зной.

Это, если не бездельник,

Почему сидишь без денег,

Не опохмелившись, злой?

Это полночь, это хлад.

Это вечность под ногами.

Молодец, теперь с деньгами

И, опохмелившись, рад!

Приходите: сушки, чашки,

Из трубы валит дымок.

Я гадаю на ромашке,

Я ее – в бараний рог.

Даже чаю не попьете?

Даже водочки ни-ни?

Не висеть Вам на Почета

Доске Советской стороны.

Не краснеть Вам от подсчета

Комплиментов. Фимиам

Сберегаю для чего-то.

Сам не ам и Вам не дам.

Я в римской забегаловке

На самой узкой улочке,

Чины остались в пиджаке,

Пиджак – на вешалке. О’кей,

Теперь бы печку с дурочкой.

На девочках – фигурочки!

Без кьянти закачаешься!

А спьяну обещаешь все,

Что обещают исстари,

Мальчонки неказистые,

Очкарики-ботаники

В пылу страстей немаленьких.