Коллектив авторов - Поляна №3 (9), август 2014

– Ладно, – сказал, наконец, тигр, вздохнул и улегся на холмик.

– Ты прелесть, – кричала я как сумасшедшая, благо никого рядом не было, – какой же ты красавец! Чудо просто!

Тигр посмотрел на меня, слез с холмика, подошел к сетке вплотную и тихо сказал:

– Я вчера, того, наврал малость, мне неловко, я ведь не профессор, – и лизнул мой телефон.

Каждый вечер родители очень долго укладывали мальчика спать. Готовы были читать ему любые книги вслух – лишь бы он заснул.

На уроках, когда было скучно, мальчик думал: – Они торопятся избавиться от меня. Я им мешаю.

Но в чем?

И однажды ночью мальчик тихо лег прямо на пол – под кровать родителей.

Родители тут же выключили свет. И… стали читать книги электронные… каждый – свою. Читали и ругали друг друга, что им отсвечивает текст.

Мальчик лежал на полу, затаившись… Только бы не чихнуть…

Вдруг зазвонил телефон. И папа долго разговаривал со своей мамой. Все время говорил: – Не волнуйся мама. У нас все хорошо. Да… да… И в школе у сына все хорошо…

Папа поговорил. И мама мальчика вздохнула….

И вдруг мальчик чихнул…

– Зачем ты пустил пса? Он будет прыгать в постель…

– А… – подумал мальчик, – значит, пес тут у них вечно околачивается, а я сплю в комнате. И мне иногда страшно. А жаловаться нельзя…

– Пса? – папа встал и открыл дверь. У порога лежал пес…

– А кто же чихает? – спросила мама.

– Я чихаю, я. Ты не узнаешь, – сказал папа и посмотрел под кровать. Он увидел сына и сказал своей жене.

– Так устал на работе. Хочу спать…

Удивительно, но мальчик тоже заснул. Прямо на полу… Под кроватью.

Ночью мама пошла… ну вышла на минуту…

И папа еще раз посмотрел под кровать и спросил: – Хочешь, я перенесу тебя в твою комнату, пока мама не видит?

И не дождавшись ответа, перенес спящего сына на его кровать…

– Что хотел узнать сын? – думал папа и вдруг начал чихать и чихать…

– Я пойду посмотрю, как спит наш сын, – и мама увидела, что сын спит какой-то взъерошенный и одеяло скинул.

– Только бы не заболел. У меня отчет, – подумала мама.

Вернулась и увидела спящего мужа…

– Устал, – подумала она.

Утром папа шепотом объяснял сыну, что такое мужская солидарность: это когда я увидел тебя не там, где ты должен быть и промолчал.

– А потом ты увидишь меня не там, где я должен быть, и тоже промолчишь…

– А где я тебя увижу? На крыше? В небе?

– Нет, это для тебя непонятно, пойдем завтракать.

Так я и не понял, что они меня так рано укладывают спать, – подумал мальчик. – Ну ладно, узнаю потом…

И был день. Прекрасный голубой светлый день 70-х. Наши каникулы. И был двор. Не всегда понимавший меня. Но сейчас покорно молчавший – что-то задерживались девчонки со скакалками и резинками.

И была лужа около гаража и помойки. И вдоль лужи ходила молодая соседская собака Жулька. Ее выпускали гулять на целый учительский день (учителя в каникулы тоже работали). За ней следили всем двором. И все равно Жулька иногда успевала съесть какую-то дрянь…

И были голуби – их тогда было очень много, парами слетались на хлебные крошки. Крошки им сыпали все, но больше всех – хозяйка Жуль-ки, учительница Мария Ивановна. В блокаду она ела столярный клей. Она первая рассказала нам о блокаде. На другой день мы с подругой и сыном Марии Ивановны решили попробовать на вкус столярный клей. Не успели. Нас поймала сама Мария Ивановна. Она не ругала. Сына она била без нас.

И была музыка. Из окна соседа. Взрослого соседа. Он каждый день играл «Полонезогинского» – это я произносила в одно слово. Он учился в институте и хотел жениться.

Моей сестре, которая тоже училась в институте и хотела замуж, нужно было только одно – чуть-чуть похудеть (это она так считала). А вот соседу, наверное, чтобы жениться, надо было обязательно хорошо сыграть «Полонезогинского» – так думала я.

У них была сессия. И потому они были дома… Каждый – в своем жилище. И потому я так рано была во дворе. Я не хотела слушаться сестру.

И каждый день зимой и летом, в любую погоду, во двор выходил Сашка. Совершенно взрослый человек с бородой, одетый во все белое (чуть ли не сшитое из простыней). Это чтобы не поехал в транспорте – так объяснили нам. Какой вред мог принести Сашка транспорту, я не знаю до сих пор. Он садился к нам на скамейку и разговаривал с нами, с детьми.

Меня удивляло, что он, взрослый, разговаривал с нами… Однажды я спросила:

– Саша (не могла же я его называть Сашкой, взрослого человека)! А вы кем хотите стать?

– Я хочу в небо, – ответил Сашка.

– Это в космонавты? – переспросила я. – Так на космонавта учиться надо.

– Нет. Мне не надо будет учиться… – Сашка засмеялся.

Проходившая мимо нас соседка закричала:

– Дети! Ну что вы с дураком разговариваете?

– Тетя Клава! А вот вы можете числа в уме перемножать? Трехзначные? – Тетя Клава застыла в ожидании «экзамена». – А он… может. Вот давайте умножим…

– Я – дурак, – сказал Сашка.

Тетя Клава кивнула:

– Дурак. Видишь, даже сам знаешь…

Сашка встал и ушел.

Внезапно раздался крик:

– Уберите этого дурака! Уберите его со стройки!

Сидя на скамейке, я подняла голову. Рядом с нами строили дом. Высокий. (Тень от него навечно сделает нашу квартиру несолнечной.) Шла стройка. Но Сашка оказался на самом верху. Он сидел на кирпичной стене и тихо смотрел в небо. Ровно над ним работал кран. Стройку приостановили. Выбегали мужчины. Кричали. Сашка недвижно сидел на этой кладке и смотрел в облака. Кучевые и перистые – это я научила Сашку. Я же недаром ходила в школу. И Сашка рассматривал их. Но его же выгнали со скамейки. За ним пошел сосед-пенсионер. Еле взобрался, ругал Сашку, уговаривал. Тот оставался сидеть. Больше всего мы боялись, что он упадет со стены. Я подбежала к строителю:

– Можно, я схожу? Он меня поймет. Мы дружим с Сашей…

– Дружим… Еще разобьешься…

– Да мы каждый вечер бегаем по этой («черной») лестнице, – выдала я секрет.

И вдруг строитель согласился. Бабушка, шедшая мимо, перекрестилась.

– Только я пойду одна, – сразу сказала я.

Я поднималась в этот раз очень долго. А дальше я боялась. Нет, не Сашку, а не туда встать и упасть.

– Саша! Это я! Как вам здесь?

– Жарко… Скоро нужно будет уходить. Но я еще не посмотрел на небо… Облака… Девочка! А почему ты здесь? Тебе не страшно? Ведь меня все боятся.

– Саша. Я пришла за вами. Давайте спустимся туда, во двор…

Все не дышали… А ведь его никто никогда не называл на «вы». И все звали Сашкой. И он растерялся. Дал мне свою руку и сказал:

– Пойдем…

– Нет, здесь за руку не получится… Давайте по одному… – настаивала я (Просто до сих пор ни с кем не люблю ходить за ручку.)