Зигфрид Сассун - Стихи о Первой мировой войне

Сердце мое огромно сейчас,
как Германия с Францией вместе,
Продырявлено выстрелом каждым, любым.
Батарея шесть раз издает львиный рык
Куда-то в пространство. Слышен вой минометов.
Тихо. Рокот вдали — пехота открыла огонь.
Весь день, всю неделю.

Далеко в темную синь уступами падала
Земля. Деревни горели. Языки пламени
Косо взметались. Жиденько дым валил
Вялый за горизонт, вскипавший таинственно.

Грохот орудий катился угрюмо. Реку
Форсировал сбивчивый шум. Блеял ружейный огонь.
Шрапнель разрывалась вокруг. Облака,
Размочалены, бледными хлопьями
Висели над мрачной землей. Пока не пошел дождь
Ближе к вечеру. Падал не разбирая — на своих и
врагов,

На поле славы и поле позора, на всадников и
лошадей,
На отступающих и атакующих. На живых и мертвых.

Пустынна земля. Поля как заплаканы.
По разбитой дороге ползет серая телега.
Крыша на землю с дома сползла.
В луже гниют ошметки от лошадей.

Бурые черточки дальше — это окопы.
На горизонте неспешно пылает крестьянский двор.
Выстрелы рвутся, стихая — поп-поп-паууу.
Всадники медленно тают в лысом лесу.

В воздухе расцветают и блекнут облака шрапнели.
Овраг
Вбирает нас всех. Здесь жмется пехота, мокрая,
в глине.
Смерть, как начавшийся дождь, равнодушна.
Кого волнует Вчера, Сегодня и Завтра?

Дикому вою метели, органу зимы,
Подобна мрачная ярость людей,
Битвы багровый вал —
Теряющей листья звезде.

Разломом бровей, серебристыми руками
Павших солдат приветствует ночь,
Под сенью осеннего ясеня
Стенают их сонные тени.

Город в волчцах и колючках.
С кровавых ступеней месяц согнал
Помешавшихся женщин.
Бросились волки в ворота.

Вечером взвыли орудьями смерти
Осенние рощи, золотые равнины
И голубые озера, солнце над ними
Угрюмее катится… ночь вобрала в себя
Умирающих воинов, дикие вопли
Их разломанных ртов.
Но молча сбиваются в темное стадо
Красные тучи, где разгневанный Бог обитает,
копятся
Лужи пролитой крови, лунной прохлады…
Все дороги впадают теперь в черное тленье.
Под золотыми ветвями ночи и звезд
Тенью сестра в бессловесном шатнулась лесу,
Обнимая души героев, кровью точащие головы.
Взвыли осенние флейты — темный тростник.
О гордая скорбь! Ты алтарь,
Где ужасная боль — нерожденные внуки —
питает сегодня
Жаркое пламя духа.

Отовсюду крики визги рев
Хрясь
Жизнь
Бич
Гонит
Пред
Со
Бой пыхтя смерть
Небо в клочьях Крики
Бьет слепых на бойне ужас дикий.

Ноги онемели
Дыхание — свинец
В кончиках пальцев жарятся гвозди
Спина улиткой
В ушах гудит чай
Огонь
Грох!
И
Высоко в небе
Твое кипящее сердце
Морщась
Причмокивая
Блаженствуя
Отхлебывает
Сон-кипяток

Не плачьте, матери! Невесты, улыбнитесь
И поцелуем освятите острый меч:
Ведь с ним пойдет на бой ваш храбрый витязь,
Чтоб ваше счастье от врага сберечь.

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!

О, как их заставить, патриотов этих,
Родину любить не в теплом кабинете,
А у нас, в окопах?
Как бы их хоть на день, на часок иль на два
Погрузить во чрево фронтового ада?
Пусть услышат, как жужжат над головами
Пули, словно пчелы, злобными роями!

Посреди разрывов, копоти и вони
Пусть они узнают, что такое войны, —
Здесь, у нас, в окопах!
Пусть земля сырая, смешанная с кровью,
Вместо одеяла ночью их укроет!
Пусть они увидят, как седая Висла,
Взбухшая от крови, из пределов вышла!

Господи, к Тебе взываю я из бездны:
Зашвырни всю свору патриотов резвых
К нам, сюда, в окопы,
Где снаряды воют и ложатся рядом,
Сыплются осколки раскаленным градом,
И солдат, что был отцом, кормильцем, мужем,
Пулеметом скошен, как сорняк ненужный.

Господи, сорви их с шелковой постели,
Брось на фронт — отведать яростной шрапнели,
К нам, сюда, в окопы!
Пусть они увидят, как земля дымится,
Как в огне мелькают раненые птицы,
Как, теряя разум в грохоте и громе,
Бредит наш солдатик о родимом доме.

Господи, пошли их, выбритых и гладких,
Провести хоть ночь в изодранной палатке
Иль на дне окопа!
Пусть, когда ракета в небе загорится,
Ужас исказит холеные их лица…
Кто и где за кровь венгерскую заплатит?
И невольно губы их прошепчут: «Хватит!..»

Пусть хотя бы на день, на ночь, на полночи!
Пусть заглянут смерти в огненные очи —
Здесь, у нас, в окопах!
В слякоти кровавой посидевши с нами,
Пусть трясутся в страхе, клацая зубами!
И потом, заплакав, крикнут через силу:
«Боже Всемогущий, сжалься и помилуй!

Мы на все согласны, все отдать готовы,
Только бы живьем домой вернуться снова
Из окопов этих…»
Спесь забыв былую, слезно молят Бога:
Отдадим, что хочешь, только нас не трогай!
Отдадим отчизну, отдадим Европу…
Господи, хоть на день к нам бы их, в окопы!