Лев Тарасов - Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы

Не вырвешься, цепки объятья,
Тобой искушённых много.
Тебя обнимают братья,
На землю сошедшего Бога.

Братьев его речи звонки,
Они о любви, о свободе.
Он кроток. Стоит в сторонке
Шум до него не доходит.

Чужд он, стремящимся ересь
Раскинуть для сплетен и толков,
Он вовсе не смыслит о вере,
Бог он сегодня и только.

Братья клевещут, и ложью
Опутать стараются встречных
На волю ссылаяся божью
О средствах толкуют извечно.

Грабят упорно и верно,
Лишь он пребывает в сторонке.
Постится… постится, наверно,…
Недаром высокий и тонкий…

Недаром всё шепчут губы
Слова неизменно святые,
А братья и сыты и грубы,
Лживы из речи пустые.

Вновь луносинь,
вечеропевность,
Вновь бредоговор
шорохошумы
И позабыта
тревогодневность
И гнетотягост-
ные думы.
«Влюблённомрачный,
затворноскрытный
Молчальнобледный,
страстнохудой,
В думополётах
скорополитный
К тебе влекомый
иду с мольбой…
Полупрозрачна,
наивно скрытна,
Дорогодалью
пройдёт Она,
Тревоготайной
путь озарит нам
Глаз огневая
голубизна.
Нарядосменна,
как ежедневность
Немалосетуй
на взлётодум,
Здесь позабыта
тревогодневность
Здесь бредоговор,
шорохошум.

Мы смотрим в небо –
Там
Трепещут звёзды.
Миры –
Наверное.
А дальше Пустота.
Но выше Пустота,
Щемящая до боли,
Сжимающая сердце,
Как тиски…

Но Пустота – привычная.
Больнее –
Предчувствовать
Опустошение
Внутри.
Мы не живём
Опустошённые, мы существуем
Не в силах
Вырваться,
Не в силах
Прогореть…

Всё теплится огонь
Свечи оплывшей,
Всё теплится
Таинственный огонь…
Ничтожные,
Мы гордо
Смотрим в небо.
Кляня
Тебя
Торжественная Пустота!..

В универмаге выдавали лоскуты,
Носки, купальные костюмы, майки
И без толку толпились домхозяйки
И с толком, но для большей суеты.

Замучают в конец хвосты,
Забудешь голод в ожиданьи сайки,
Одно приятно, что не без утайки
За девушкой следишь и любишь ты.

В очередях неведомая прелесть,
Приятна вонь селёдок, яблок прелость,
Шум не приметен – ежели она,

Случайно подарит улыбкой
Толкнёт, иль скажет что-нибудь ошибкой,
Всецело очереди предана.

Он проживал в убогой мансарде.
По грязной лестнице опускался вниз,
Где свет, качаясь на шнурке, повис
Между причудливо развешенных гардин
Он проживал в убогой мансарде,
Всеми оставленный, один на один.
Он чутко прислушивался к звукам снизу
Со всеми этажами скорбел и жил.

Вдруг марш похоронный – живым вызов –
Хоронят опившегося – ханжи…
Слёзы жены елейно-приторны,
Навзрыд причитает, скорбит она:
– Сколько раз говорила, не пей вина!..
Прошли. Ступени ногами просчитаны
Вновь на лестнице тишина.

Он вышел на улицу. Помойная яма
Бросилась прежде всего в глаза.
Собака унюхала что-то, упрямо
Копается в яме, раскапывает снег,
Малыш семенит, устал и озяб,
Ведёт его за руку седой человек…

Дорога утоптана ног толпами.
Взгляды беспомощней – ожидал чем…
Предчувствием мрачным шёл томим
По сгусткам крови и застывшей моче.
А когда, снова поднялся на свой этаж
Свет, засветив на чердаке,
Почуял, что нельзя быть Никем,
Корпеть и ждать в своём уголке,
Писать и твердить «Когда ж?»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Гул отдалённого топота,
Жалобы истончённые,
Они погибают без ропота
Заранее обречённые.

Безгласно о прошлом рыдали,
Шествовали победно –
Они ничего не ждали,
Они исчезали бесследно.

– Ваше время в забвенье канет –
Послушайте меня, шагающие –
Вы последние могикане
Вымирающие…

Они ничего не слышат
Заглушенные гулом топота.
Идут и на ладан дышат
В пути помирая без ропота.

Передвигают по столам тарелки.
Стук ложек. Чавканье. Неровный гул.
Плакаты драные. На дрянный стул
Валю пальто. На платье у соседки
Гляжу – затейливый узор приметив.
Уродства не сокроют тонкие отделки.
Я быстро ем, в лад темпам пятилетки
И ухожу, внимания не встретив.

Я проходил аллеями
Сумерки нависли
Казались лиходеями
Навязчивые мысли.

Топтал ногами травы,
Что были при дороге.
Корил дурные нравы,
Раздумывал о Боге.

Деревья шелестели,
Трепетали листики,
В никудышном теле –
Изобилье мистики.

Посмотришь со стороны
Влюбишься необычно,
Друзья поражены,
Самому не привычно.
– Как можно без причин,
Без причин не понятно,
Но даже маленькая
Личин-
ка
и та
приятна.

Большая горбатая жаба
На камне сидела.

Травы шумели.
В речонке журчала вода.

На солнце темнело
И нежилось тело.

Весело было.
Пелось, как никогда.

Раздулася жаба,
Мух глотала.

Обмывало камень
Водой проточной…

Но ещё не мерещилось,
Не пугало

Кружево дней
С червоточиной…

И бранных слов ты не услышишь
В минуты гнева и несчастья.
Но будешь подыматься выше
Высокомерного участья…

Со временем, считая годы,
Ты удивишь своих потомков,
Костюмом, вышедшим из моды,
И пребыванием в потёмках.

Билося сердце –
боем
За будущее
страх.
Мне оборвали
в трамвае
Пуговицы
на штанах.
Две девушки
засмеялись
Плакать они
не должны
Я выбежал
из трамвая
Поддерживая
штаны.
Нёсся
от остановки
Ветер в ушах
свистел,
А там,
где люднее
было
Я плёлся
в самом
хвосте.
В наше
кипучее время
Все говорят
о делах.
Сны бы мои
оборвали,
Чем пуговицы
на штанах.