Валерий Кузьмин - В облаках ангел смотрит на всех… (сборник)

Зайчишка подкосить от армии решил,
Он и по жизни кос, но все косил,
То вижу, мол, одну сосну, ни две,
То, что-то помутится
в голове.
То, мол, морковь селедкой пахнет,
То жизнь его на сторону ведет.
То тянет не к зайчихе, а к лисе,
Ну, в общем, тронулся, – решили все.
Но тугодум-медведь не верил ничему:
«Так говоришь, одну ты видишь лишь
сосну?»
«Одну, одну, ну, нет другой сосны», —
Кричал косой и двинулся в кусты.
«Постой косой!» – схватил его медведь
И к соснам за уши повесил повисеть.
«Коль здесь одна сосна и их ни две,
Прижмись к одной, другой же нет
нигде».
Задергался косой меж двух сосен,
Но поздно – в армию пригоден он.

Мораль сей басни все ж проста:
Будь мужиком, а не коси под дурака.

Индюк – хозяин местного двора —
Увидел как-то петуха,
Зашедшего во двор без разрешенья.
Какое ж было удивленье,
Потом призренье,
Что выпучил глаза.
И воздуха набрав во все индюшье горло,
Он поперхнулся семечкой простой.
И взгляд пустой, и в голове все стерло,
Никто не знал, что вздох был роковой.

Мораль: издалека увидевши врага,
Подумай хоть слегка.

И-краткую нельзя нам пропустить,
Как без нее нам жить.
Она, как моряку на волнах буй,
И без нее кого пошлешь на х…

Коты все в марте озверели,
Но наш умен, лежал в постели.
Домашний был, не им чета —
Котам с соседнего двора.
В окно глядел на их переполох
И думал про себя: «Ведь я не лох.
Что крики их и визги при луне,
Я счастлив тем, что есть во мне.
Я толст и сыт, ухожен и любим.
Куда уж им.
Нет, не хочу, не буду, не пойду,
Прилягу к телевизору, посплю».
И так который год, через окно
Вникал в природу, ну не всем дано.

Мораль проста: будь март, хоть трижды
в год,
Под лезвие ножа —
и ты уже не кот.

Лиса в курятник забралась,
Но с голодухи перебрала.
Трех кур за раз сожрала.
И так распух ее живот,
Что в дырку ни назад и ни вперед —
Застряла.
На это все с насеста зрел петух,
За жен своих его собрался дух.
Достало.
На голову лесы метнулся, как судья,
И в темя задолбил, как бы с плеча.
Недолго кумушка и трепыхала.

Мораль: конечно не для слабонервных,
За трех – одну, наверно, это верно.

Медведь – шатун и балагур,
Не спавши зиму – озверел,
А, может, и весна по темечку впаяла,
Да и зимой он мало ел,
Ну, в общем, торкнуло его,
И понесло, и закачало.
Лес весь притих, замолк от страха,
Все ломонулись, кто куда,
Кто не успел, вот тем беда.
Ведь мишка – парень хоть куда,
Гуляй-рубаха.
Сначала он волков месил,
Которых где-то зацепил,
Ну, то – начало.
Поймал бобра и дал в «пятак»,
Мол, пилишь дерево не так —
Не полегчало…
Свинью лесную – кабана.
Так долго мял ему бока,
Что тот завыл, как два волка,
И тихо бросился в бега.
Во жизнь настала…
Всех разогнал, кто не летал.
В лесу, как денежный обвал.
Зверей не стало…
И только тихо пьяный еж
Клубком катился, и плевало
Его сознание на всех.
И даже в буйных медведей —
Во как забрало…
У мишки вылезли глаза,
Увидев пьяного ежа,
Все задрожало…
И он ежа, за круглый мяч,
Да, мишка в гневе был горяч.
Ну, подмывало.
И лапой с силою, что
мог,
Поддал ежа, да видит
бог,
От боли взвыл и тут же
слег
С разрывом сердца,
Ну, не смог,
Ну, разорвало.

Мораль конечно тут была:
Увидев пьяного ежа,
Прикинь сначала.

Носы ведь разные бывают,
Ведь их не выбирают.
Что бог подкинул, с тем и жить,
Иль веселиться, иль грустить.
Но ведь страдают…
Один, что толст или курнос,
Другой, как Буратино,
Один – орел, другой барбос,
Ну, в общем, кто во что, а мог Так дать,
чтобы красиво.
Ну, если всем по красоте,
Тогда уж быть беде.
Что будет, если все, как все.
Как профиль Ленинский везде,
Иль все, как Марксы, в бороде.
Все скучно и уныло.
А так живут, что у кого.
Пусть даже и с горбиной,
Пусть даже сизый этот нос,
Но ты не будь скотиной.

Вот басен про ослов полным-полно,
Но до сих пор ослов еще хватает.
Бывает так – народ не замечает
И выбирает.
А, выбрав, удивляется потом,
Как наверху сидит и правит,
Как выбран он и кем?
И надо ж быть таким ослом,
Чтоб выбор на осла поставить?
А тот упрямей всех,
Раз выбран, то пардон.
Ни я – вы сами осталися ослами.
И так из года в год, как хоровод —
Один идет, потупившись вперед,
Морковка на хвосте,
А сзади, как в узде,
Таких же, как и он, вагон.
За той морковью, будто бы, как в рай,
По кругу водит всех, не замечает,
Все обещает.
И вы, идущие на этот хвост,
Ведущий только на погост,
Про басню вспомните,
Остановитесь на мгновенье.
Ведь так ответ здесь прост,
А хватит ли терпенья?
И даже свеж.
Хряк был невежа.
Но только рот открыл,
Но не успел куснуть,
Как связан был.
И болью сжало грудь.
Хряк хрюкнул из последних сил
И дух спустил.

Мораль конечно здесь грустна —
Не видя все, не ешь с конца.

Питон, от солнца отдыхая,
Под куст забрался у сарая.
Да весь не влез – большой,
Кусок хвоста открытым оставляя.
И так в блаженной неге под кустом
Вздремнул он, ненароком, не моргая.
Как на беду, из хлева вышел хряк.
На солнце жмурится, не видит гада.
Но пятачком учуял хвост, ведь не коряга.
Но в голове у хряка – одна бодяга.
– Ну, что за колбаса, и, вроде, не дурна