Демьян Бедный - Том 2. Стихотворения 1917-1920

Шкурник вечно в злой тревоге,
Смотрит в страшные очки.
Все телеги на дороге
Для него – броневички.
   «Ванька! Танька прет с разбега!
   Защищаться – думать брось!»
   «Да ведь это же телега,
   Пронесло б тебя наскрозь!»

Жалкий трус от бабьей палки
Убежит наверняка.
Но бойцы стальной закалки
Посильней броневика.
   «Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
   «Лезет, стерва, на авось!»
   Как пальнет по таньке Ванька, –
   Танька, глядь, колеса врозь!

Танька тож не без осечек,
Таньке люб не всякий грунт –
И завзятый человечек
Подорвет ее в секунт.
   «Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
   «Ладно. Справимся, небось».
   Как пальнет по таньке Ванька, –
   Танька, глядь, колеса врозь!

Танька – ценный приз для смелых,
Трусу – пугало она.
Стоит таньку взять у белых –
Белым сразу грош цена.
   Взвоют белые ребятки, –
   Тут их малость поднажать,
   Засверкают только пятки,
   Как начнут они бежать.

На карачках за машиной
Лезет белая орда.
Таньку сбей – толпой мышиной
Все помчат невесть куда:
   Унести лишь ноги рады.
   Красный, знай-ка, напирай,
   Таньки, пушки и снаряды –
   Все у белых забирай!

Хоть не в таньках, братцы, дело
(Надо смелость уважать!),
Но и мы теперь умело
Стали таньки снаряжать.
   Ванька – эвон! – через ниву
   Прет на таньке молодец,
   Дует белых в хвост и в гриву!
   Тут и песенке конец!

Впиваясь в грядущее мысленным оком,
В раздумье глубоком
Сижу за работой с утра.
Алеет восток. Оживает столица.
Но спит, не проснулась еще детвора.
О дети! Спокойны их сны и блаженны их лица,
И нежным их душам чужда
Расколовшая мир вековая вражда.
Не знают мои ребятишки и ваши,
Из какой испиваем мы чаши.
Ну что ж? Суждено, – будем пить!
Коль иною
Ценою
Нельзя нам купить
Ни счастья, ни воли
Вот этих ребят, –
Мы выпьем до капли всю горечь, весь яд.
Пусть не знают они нашей боли,
Пусть спят.
Мы – творцы их невиданно радостной доли.
Но окрепнет их мысль и настанут те дни,
Когда наши страданья оценят они,
Ужаснувшись той чаши, что их миновала.
Мы – гремящие волны девятого вала,
Мы – мильоны бойцов,
А за нами их тоже мильоны, мильоны…
В грозном шуме отважных борцов
Отражаются вопли, проклятья и стоны
Наших дедов и наших отцов.
Сокрушает последние троны
Наш могучий, стихийный напор.
Прочь с дороги, кто грезит о старом!
Мы снесем их последним ударом,
Мы решим затянувшийся спор
Со стихией враждебной!
На берег! На берег обновленной земли!
Оплакавши тех, что в боях полегли,
Встречайте живых вашей песней хвалебной!
Омойте их раны росою целебной!
Уж солнце победное всходит вдали,
Спускаются тени над вражьего кликой.
Вперед же, вперед к нашей цели великой!
На берег! На берег обновленной земли!

Уж как питерцы нажали,
   Батюшки,
Мы из Гатчины сбежали,
   Матушки.
Ох вы, танки, наши танки,
   Батюшки,
Мы бежали вроде шпанки,
   Матушки.
Без оглядки мы чесали,
   Батюшки,
Животы свои спасали,
   Матушки.
Ох ты, горе, наше горе,
   Батюшки,
Сбросят питерцы нас в море,
   Матушки.
Там нажмут и тут ударят,
   Батюшки,
С флангов дуют, с тылу шпарят,
   Матушки.
Офицеры – глянь, ребятки! –
   Батюшки,
Засверкали только пятки,
   Матушки.
Сам Юденич мчится полем,
   Батюшки,
Позабыл, с каким паролем,
   Матушки.
То ли «Питер», то ли «Нарва»,
   Батюшки,
Генеральская ты лярва,
   Матушки.
Гнать умел ты нас в атаку,
   Батюшки,
Эй, держи его, собаку,
   Матушки.
Ежли нам спасенья нету,
   Батюшки,
И Юденича – к ответу!
   Матушки.
Питер всем нам даст пощаду,
   Батюшки,
Но не этакому гаду,
   Матушки.
Чем без толку отбиваться,
   Батюшки,
Айда питерцам сдаваться,
   Матушки.
Вот сбылось уже два года,
   Батюшки,
Как вся власть в руках народа,
   Матушки.
Повинимся ж нашей братье,
   Батюшки,
Что и мы пришли в понятье,
   Матушки.
Что урок мы получили,
   Батюшки,
Нас под Гатчиной учили,
   Матушки.
Что довольны мы наукой,
   Батюшки,
Сам Юденич в том порукой,
   Матушки.
Вот он – жирный да усатый,
   Батюшки,
Черт проклятый, полосатый,
   Матушки.
Пил он сладко, ел он плотно,
   Батюшки,
Мы сдаем его охотно,
   Матушки.
Получайте, петроградцы,
   Батюшки,
Да простите всех нас, братцы,
   Матушки.

Вожу пером, ребятушки,
По белому листу.
С народом я беседовать
Привык начистоту.
За словом, сами знаете,
Не лезу я в карман,
Но не любил я отроду
Пускаться на обман.
За правду распинаюсь я
Уж много-много лет
И за словечко каждое
Готов держать ответ.
Написано – подписано,
Читай меня – суди.
Любовь и злая ненависть
Сплелись в моей груди:
Любовь – к народу бедному,
И ненависть – к панам,
К царям, попам, помещикам
И всяческим «чинам».
За то, что раскрываю я
Всю правду бедняку,
Меня б дворяне вздернули
На первом же суку.
Пока же на другой они
Пускаются прием:
Печатают стишоночки,
Набитые враньем.
Стишки моею подписью
Скрепляют подлецы,
Чтоб их вранье за истину
Сочли бы простецы.
Но с подписью поддельною
Уйдешь недалеко.
Мои ль стихи, иль барские,
Друзья, узнать легко:
Одной дороги с Лениным
Я с давних пор держусь.
Я Красной нашей Армией
Гордился и горжусь.
Мне дорог каждый искренний
И честный большевик.
В моем углу два образа:
Рабочий и мужик .
За строй коммунистический
Стоял я и стою.
Помещикам, заводчикам –
Пощады не даю.
Стремясь рассеять знанием
Души народной мрак,
Я – враг всех бабьих выдумок
И всех поповских врак.
Как вы, люблю я родину ,
Но – не рабыню-Русь,
Которой помыкала бы
Разъевшаяся гнусь.
Люблю я Русь народную,
Советский вольный край,
Где мироедам – места нет,
Где труженикам – рай .
Еще, друзья, приметою
Отмечен я одной:
Язык – мое оружие –
Он ваш язык родной.
Без вывертов, без хитростей,
Без вычурных прикрас
Всю правду-матку попросту
Он скажет в самый раз.
Из недр народных мой язык
И жизнь и мощь берет.
Такой язык не терпит лжи,
Такой язык не врет.
У Кривды – голос ласковый,
Медовые уста,
У Правды – речь укорная,
Сурова и проста;
У Кривды – сто лазеечек,
У Правды – ни одной;
У Кривды – путь извилистый,
У Правды – путь прямой;
В сапожках Кривда в лайковых,
А Правда – босиком, –
Но за босою Правдою
Пойдем мы прямиком!