Демьян Бедный - Том 4. Стихотворения 1930-1940

А не то… Нам скажут: «Хлопцы,
Перекопцы,
Навали!»
Эх-х! Лю-ли, лю-ли, лю-ли!
Где очутятся шмели?!

«Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна…»
Очутилася у кручи
Меньшевистская шпана.

Шпанка явно увядает.
Срам страшнее, чем террор.
Беспощадно наседает
Большевистский прокурор.

Соскребет кусочек грязи,
А под грязью хлещет гной:
«Есть с рабочим классом связи?»
«Сорвалося! Ни одной!»

«Где видалися вы с Даном?..
Вандервельде что сказал?..
Были в смычке с белым станом?» –
Напряжен судебный зал.

Гвоздь вопроса всеми понят,
Подсудимые сдают.
«Сколько их? Куда их гонят?
Что так жалобно поют?»

Меньшевистски-безобразны
В продувной своей игре,
«Закружились бесы разны,
Словно листья в ноябре».

«Мы мечтали вместе с Даном:
Интервенция вблизи!»
«Мы с торгпромовским карманом
Находилися в связи!»

Им и стыдно и обидно…
Все глядят по сторонам.
«Хоть убей, следа не видно:
Сбились мы. Что делать нам?»

Фразы деланно-трескучи,
Но вся гниль насквозь видна.
Треск словесный не из тучи,
А из кучи…
Вот она!

К ней сумеем – к неопрятной! –
Мы с лопатой подойти
И с брезгливостью понятной
Уберем ее с пути !

Языки б хоть прикусили!
Нет, « Соц-вестники », « Рули »
Вдруг в одно заголосили,
Желто-белые врали.

Прикрывая с фронтом белым
Общей гнусности этап,
Врет с нахальством отупелым
Меньшевистский желтый штаб.

«Не слыхали! Не видали!
Нет на нас грехов и вин.
Финн сказал – мы деньги дали!
Провокатор этот Финн!»

Так они невинно-просты,
Финн, однако, на суде
Заявил: «Не все прохвосты
И в ответе и в беде:

Мы тут влипли, дуралеи,
А в Берлине главари
„Унтер Линден“ вдоль аллеи
Ходят, черт их побери!»

Обоснованная злоба.
Финн взывает из суда:
«Абрамович с Даном, оба,
Не угодно ли сюда?!»

«Не угодно» им, конечно.
Знают, ждет какой их блин,
Но, однакоже, не вечно
Будет раем им Берлин!

Грянет гром и над Берлином,
Стены прошлого валя.
И тогда сойдется клином
Под прохвостами земля.

И тогда совместно с Даном
Абрамович даст ответ:
«Да, мы жили век обманом.
В нашем прошлом правды нет.

Мы рабочим нагло врали,
Мы втирали им очки.
У буржуев деньги брали
И ходили в кабачки.

Сочиняли там мы планы
За стаканами винца.
Приезжали к нам болваны
Вроде Финна-шельмеца.

Обращались к нам и Шеры
За получкой директив:
«Принимать какие меры?
Как сколачивать актив?

С кем нам в блок вступать уместно?»
Мог ли быть ответ иным:
«Да работайте совместно
Хоть с жандармом отставным!

Хоть с погромщиком отпетым!
Общий блок необходим !
Общий лозунг: прочь советы!
Мы другого не хотим.

Пусть империей расейской
Правит барин. Он умней.
Мы привыкли жить в лакейской,
И останемся мы в ней!»

Абрамович с Даном, оба,
Будут жалобно тужить:
«Дайте как-нибудь до гроба
Нам смирнехонько прожить!»

Мы ж – по ясной всем причине –
Эту пару по трудам,
Хоть она в лакейском чине,
Приравняем к господам,

К родовитым фон баронам,
К живоглотам-богачам,
К политическим шпионам,
К старым царским палачам,

Блоку барства и лакейства –
«Общий блок необходим!» –
Мы за общие злодейства
Общей мерой воздадим !

Ах, правду пишут о большевистских тиранах!
Да, да, да!
Только в буржуазных культурных странах
Рабского нету труда!
Особливо в Америке!
Ах, в свободной Америке!
Можно прийти от нее в экстаз!
Вы не слыхали о гражданине Ерике?
О Никанор Аполлоныче Ерике?..
Так вот его собственный рассказ.
Он, голодая в белой эмиграции,
Очутился на фордовской плантации.
Дошла до него молва
Такова
(Не подумал Ерик, что молва эта хламная,
Вербовочно-рекламная):
Заработки-то, дескать, у Форда
До какого доходят рекорда!
Лишь почудиться может спросонку!
На реку Амазонку
Гений этот залез,
Сводит там дикий лес
И землю, жирную сказочным туком,
Засаживает каучуком
На предмет эксплуатации
Резиновой плантации.
Всех, кому подработать не лень,
Привлекает такая приманка:
От пяти до пятнадцати долларов в день
Выдается у Форда рабочим из банка!
Моментально наш Ерик помчался туда.
А нынче он вопит оттуда:
«Ай, беда!
Ай, беда!
Ай, беда!»
(Этот вопль оглашает газета-паскуда,
Называемая эмигрантским « Рулем »,
Помеченная 27-м февралем.)
Жалкий Ерик вопит в истерике
О «свободном труде» в Америке: