Демьян Бедный - Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи

Трудясь, мы знаем: Ленин – с нами!
И мы отважно под огнем
Несем в боях сквозь дым и пламя
Венчанное победой знамя
С портретом Ленина на нем!

Ведь были до чего ж фашисты все рысисты
      И оголтело-голосисты,
      В разбойный двинувшись поход!
Они-де цвет земли, немецкие расисты!
      Они-де «нация господ»!
«Неполноценным всем народам смерть иль рабство!» –
Ан приключилася с фашистами беда.
Увидя свой провал, пустились «господа»
      На неприкрытое арапство:
Сердечком губы, скромный взгляд, –
Завуалировав своих речей похабство,
      Они юлят, они скулят:

«Не то! Совсем не то!»
Выходит, голова у немца – решето:
Забыл он, что писал. Мы помним, что читали.
Как уморительны немецкие детали:
«Мы, к сожалению , давно не господа,
И если так себя зовем мы иногда,
Так это ж „просто так“… Нас зло оклеветали!
Кой-кто из нас писал – совсем не важно кто! –
Насчет немецкого всемирного господства…
      Так это же совсем не то!
      Нет никакого даже сходства!
      За что ж поносят нас! За что!»
      Их надо гладить по головке.
Бывает разный плач, но самый мерзкий плач,
      Когда расплачется палач,
Внезапно очутясь в нежданной обстановке:
Суд, справедливый суд, стал угрожать ему,
Придется палачу, как видно, самому
      Висеть на собственной веревке.
Он в страхе мечется, как крыса в крысоловке:
Да, он палаческим гордился ремеслом,
      Хвалился жертв своих числом,
Он вешал у Днепра, на Немане, на Висле.
      Винить его, однако, в чем!
      Он был, нет спору, палачом,
      Но палачом – в особом смысле!
На виселицу он не как-нибудь волок,
А к делу применял особую сноровку.
      Он – не палач, он – ангелок!
      Снимите с ангела веревку!

Дела у немчуры сложились – не ахти,
Так в оборот они пустили размалевку:
      «Фашисты – ангелы почти!»
Фашистских «ангелов», родной боец, почти
      И, приложив к плечу винтовку,
      За все им честно заплати:
«Коль, немец-душегуб ты „ангел во плоти“,
То получи-ка „в рай“ свинцовую путевку!»

Осыпал звездный дождь кремлевские бойницы.
Куранты древние час поздний ночи бьют.
По всей стране гремит гром пушечный столицы,
Родным богатырям торжественный салют!

Триумф их Корсуньский войдет в века – былиной:
     Здесь наши славные бойцы
     Вождя стратегии орлиной
     Явили чудо-образцы!

     Числа трофеев их военных
     Не подсчитать в короткий срок.
Разбита армия разбойников отменных.
Убитые молчат, и хмуры лица пленных.
Преступников настиг неотвратимый рок.
     Для идиотов «полноценных»
     Какой разительный урок!

Пришел за ночью день. Над нами небо сине.
     Сверкает солнце. Даль светла.
     Москва ликует. А в Берлине
     Непроницаемая мгла.

Средь штаба, метивший в Наполеоны сдуру,
     Сидит фашистский сверхболван.
     Дрожа за собственную шкуру,
     Он сочиняет новый «план».

Но, хорохоряся с оглядкой беспокойной,
Он всем нутром дрожит, как в лихорадке знойной.
Как шулер пойманный, продувшийся дотла:
Он знает, что его проиграны дела
И что с фашистскою своей ордой разбойной
      Не избежать ему «котла»!

Один пройдошливый румын, кривой Антон
   (Иль по-румынски Антонеску),
Рядившийся в сюртук, заношенный до блеску,
Не вылезавший век из рваных панталон,
Всю жизнь пиликавший на скрипочке в трактире,
Вошел в лихой азарт, решил зажить пошире
      И у себя в квартире
   Устроил воровской притон:
   Набив замки, навесив шторы,
   Он принимал, поил-кормил
   Отчаянных воров-громил,
И вместе с ними сам, как делают все воры,
Чужие уважал не очень-то запоры.
Сначала был Антон в «счастливой» полосе.
Как мышь, сыскавшая дорожку к бакалее,
Он с каждым днем жирел и делался наглее.
   Но вдруг и он и воры все
      Засыпалися с кражей:
Сам обокраденный ворами гражданин,
      Да не один,
А с обвинителем, с внушительною стражей,
Накрыв притон, налег на двери – двери вон!
   При неприятном столь визите
   Заголосил вовсю Антон:
      «Спаси-и-и-те!..
      Спаси-и-и-те!..
В обитель мирную!.. Побойтеся икон!»
«Вот в том и главное, – сказал тут
      обвинитель, –
   Что мы, блюдя закон,
Вошли с оружием не в мирную обитель,
    А в воровской притон! »

Борьба ее, зверьем обложенной кругом,
В анналы Родины вошла страницей славной;
   Сражаясь до конца с врагом,
   Изранена в борьбе неравной,
Она свершила все, что совершить могла.
Над нею, солнечной, сгустилась ночи мгла,
Но, не сгибаяся под гнетом принужденья,
   Она уверенно ждала
   Дня своего освобожденья!
И этот день пришел!
   Мы славу ей поем.
Ей, для кого была честь Родины святыней!
Она измучена, истерзана зверьем,
   Но даже в рубище своем,
Сил нарастающих вновь чувствуя подъем,
Храня гармонию простых и строгих линий,
Она стоит над гладью моря синей.
Мы в ней черты родные узнаем
   И с гордостью ее зовем
   Красавицей и героиней!

«Что это? – Гитлер взвыл,
Глаза от страху жмуря. –
Потеряны – Сиваш, и Перекоп, и Керчь!
На нас идет из Крыма буря!»

Не буря, подлый гад, а – смерч!

Фашисты думали нас сокрушить войной.
   Мы им отпор жестокий дали!
   Теперь они, нажав педали,
Хотят спастись любой ценой:
   Шут с ней, с побитою спиной!
   Пусть погибают хвост и грива,
   Нутро б лишь было спасено!
Однакож и теперь дурацки и смешно
Они бахвалятся – сколь эта мразь брехлива! –
Своею новою «стратегией отрыва»!
Подобный камуфлет и едко и умно
   Народ наш высмеял давно.