Демьян Бедный - Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи

Так говорит Андрей Белый.

«Сейте разумное, доброе, вечное»- это идея «вполне неоригинального человека», а «шепот, робкое дыханье»- это «парение на высотах философского обобщения», это – «подлинная идейность литературы русской».

«Апостол труда и терпенья, честный рабочий почил»- это бесплодный нелепо торчащий корень; а «Яри мя, Ярила» или как это там у какой-то девицы, соальманашницы Андрея Белого (Антология, 242).

Это – цветы! Это – явное дело – плодоносные цветы, с «пыльчей» и с «бабочками».

Дальше Андрей Белый, впадая в некий транс, выражает негодование по поводу проведенного в «Литературном распаде» (кн. I) сравнения между идеями Л. Толстого, Достоевского, Влад. Соловьева и идеями Лаврова, Михайловского.

Забавно, однако, что, утверждая неприкосновенность авторитета Толстого, А. Белый этим, сам того как будто не замечая, губит и себя и весь символизм, отрицательное отношение к которому Толстого общеизвестно.

Впрочем, символисты наши по части самоуверенности народ такой, что им хоть кол на голове теши. Сам Толстой, напр[имер], в глаза говорил Бальмонту, что решительно ничего не понимает в его стихах, до такой степени они стоят вне общечеловеческой логики, – а Бальмонту, что с гуся вода, и он без всякого смущения печатно заявил: «Толстой притворился, что не понимает моих стихов: я ему прочел еще». Есть люди, для которых плевок – божья роса…

Нам остается привесть заключительную выдержку из статьи А. Белого, вскрывающую основной смысл его выступления:

Если и в наши дни находятся критики, которые Толстого называют «уродливым Терситом», удивительно ли, что среди художников находятся такие, которые в ответ провозглашают лозунг: «искусство для искусства». Сам по себе этот лозунг не имеет смысла; в нем больше эмоции, нежели подлинной правды; но сама эмоция, породившая лозунг, правдива, как переживание; дважды два не пять; но когда вам ни к селу ни к городу твердят таблицу умножения, вы правдивы, утверждая обратное; смысл такого утверждения один: «пошли прочь, дураки!..»

«Дураки!..»

Андрей Белый, очевидно, ударился в символизм. Но такой «символический» диалект нам недоступен, кроме того – не везде принято на нем выражаться.

Все, однако, ясно. Поставим точку. Но, г. Андрей Белый! Мы уже знаем примеры. Придут иные времена, и вы запоете иные песни, заговорите иным языком. Напрасный труд. Что сказано, то сказано. Что сделано, то сделано. Сказанное и сделанное зачтется,

Славное времечко. Пышно зацвел на диких полях российской словесности чертополох. Зарезвились песьи мухи. Зашевелилась мошкара: хорошо ей купаться в теплых ароматных испарениях гнилого болота. З-з-з! З-з-з! З-з-з! Миновала буря. Привольное, беззаботное житье. «На нашей улице праздник!»

На радостях друг друга величают, венчают, правят торжественные юбилеи. Первым делом прожужжали по всем задворкам о великой мухе – Иерониме Биржевом. Отпраздновали юбилей. Изведав сладкого опьянения, вошли во вкус. Храбрые трубачи-комары затрубили о новых юбилеях. Брешки да Арны, Арны да Аяксы – инда горло порвали кричавши. Ударили челом Глинскому из псевдоисторического вестника. Был юбилей, и бысть веселие велие. Гениальный критик Измайлов произнес пышную речь. Знаменитый публицист К. Ар[абажи]н, ухмыльнувшись направо и налево, посмотрел лукаво и головою покачал. Отвеличав исказителя истории русской революции, выкопали откуда-то немаститого (хотя и лысого) поэта Мазуркевича. «Малый Ярославец», столько-то рублей с персоны, дамы бесплатно, чествуйте, кто желает! Желающие нашлись. Плакали и декламировали:

(Ах, противный мужчина! Гадкий, гадкий!)

Отликовали. Теперь… За кем, бишь, очередь? Поэт(?) Рославлев и еще какие-то комары затрубили в газетах: Корецкий! Корецкий! Опять замелькает: ресторан такой-то, с персоны столько-то… А кто такой этот Корецкий? Быть может, и не плохой человек, но вот – «зачествуют»! Неизвестно и за что. Невинную душу погубят. Не долго ждать, пожалуй, юбилея самого Рославлева, а за ним и всей теплой компании из «Голоса земли», разных там Сергеев Городецких и тому подобных Цензоров. Пойдут затем юбилеи юбилеев – 25-го, 50-го, 100-го!.. Под конец допразднуются до того, что выскочит на верх болота какой-нибудь этакий желторотый трехкопеечный виршеплет из трехкопеечной «Панорамы» – Сидоров, скажем, или Иванов – и потребует юбилея.

– По какому случаю?! – По такому случаю, что из 25-й комнаты хозяйка за неплатеж выставляет.

Одним словом, молодцы даром времени не теряют. Некоторым образом, тошно писать о них, но я уж так, к слову.

Надо ж и нам как-нибудь почествовать «юбиляров».

«И очень просим вас послать нам деньги сейчас же, как прочтете это обращение».

«Не забудьте же».

«Обещаем(?!), что каждая копейка дойдет по назначению и о каждом пожертвовании будет напечатано в отчете „Сатирикона“ с указанием фамилии жертвователя и суммы».

«Так горячо, так искренно хочется помочь несчастным, гибнущим от голода». («Сатирикон», № 10.)

Поистине, такие, можно сказать, изощренные пускатели «Зайчиков по стене», «Кругов по воде» и усовершенствованных лопающихся от хохота мыльных пузырей, – этакие веселые греховодники, – и обрели вдруг голос благочестия:

«И очень просим вас послать нам деньги сейчас же!» «Как горячо!.. Как искренно!»

Достохвальные благодетели обещают, как добрые монахи, «помянуть душу» каждого, кто внесет самую малую лепту, хотя бы один гривенник:

«Если каждый читатель пришлет только по гривеннику (стоимость одного номера), то соберется сумма в 25–30 тысяч рублей».

Этакие «веселые устрицы»!

Эх, и зачем добросердечный рабочий люд, напр[имер] рабочие рояльной фабрики Беккера (см. «Звезду» № 50), не доверяющие «прилипчивым» рукам некоторых «благотворителей», поторопились адресовать свои «гривенники» в самые надежные, по их мнению, руки – членам с. – д. фракции Государственной думы.

Не догадались направить пожертвования «сейчас же» в «Сатирикон» к веселым устрицам. Там бы лучше распорядились. Они умеют, с ними не страшны ни «трус», ни «глад», ни «нашествие иноплеменников».

Пример уже был по случаю «труса».

Ведь это же они, сатириконцы, ровно год тому назад столь «широковещательно много шумели» об устраиваемом ими благотворительном маскараде в пользу пострадавших от землетрясения в Семиреченской области.