Павел Якушкин - Народные стихи и песни

Соловеюшко премилый,
Ты вездѣ можешь летать.
Полетай въ страны веселы,
Въ славный городъ лети Ярославль.
Тамъ взыщи-ко дружка милова,
Сядь поближе ты, голубь, къ дружку;
Ты скажи-ко дружку милому
Отъ меня ты скажи низкій поклонъ.
Вовторыхъ, скажи любезному,
Про несчастьице, скажи, про мое,
Что великое мое несчастье:
Сашу замужъ отдаютъ.
Отдаютъ ли то Сашеньку замужъ
Не за милаго за дружка,
А за стараго Сашу старика.
У стараго-то было и сѣдаго
Трое дѣтокъ было у него:
Впервыхъ Саша, вторыхъ Маша,
Втретьихъ сынъ былъ Ванюшенька.
Не въ гостяхъ ли я, Сашенька, гостила,
Во бесѣдушкѣ Саша сядѣла,
Во бесѣдушкѣ со дружочкомъ;
На любезнаго дружка смотрѣла
Скажетъ мой-то милой хорошій,
Онъ до дѣвушекъ ласковъ былъ.
Свою прежеюю подружку
На колѣни онъ Сашу посадилъ,
Праву рученьку весьма крѣпко жалъ,
Праву ручку съ колечкомъ
Крѣпко къ сердцу прижималъ.
Проявился у Саши въ лицѣ жаръ;
Вышла въ сѣни Саша простудиться,
Чтобы жаръ съ лица согнать.
Не успѣла я выйти въ сѣни,
Частый дождичекъ пошелъ,
Милой съ рыночка пришелъ,
Милъ подарочекъ принесъ,
Подарочекъ дорогой,
Перстенечекъ золотой.
Не хочу я перстень носить,
Хочу на воду перстень бросить,
Во матушку во Двину
Я во саму глубину.

У Макарья на лужку
Стоитъ бражка въ туезку;
Брага пьяна и хмѣльна,
. . . . . . . . . . .
Ты приздынь да прогреби,
На гору не ходи;
На горѣ дѣвки живутъ,
Шельмы обманчивыя,
Онѣ брагой не поятъ,
Въ глаза, курвы, глядятъ.
Во горницѣ во новой,
Во свѣтлицѣ свѣтловой,
На кровати тесовой,
На перинѣ пуховой
Лежитъ коваль молодой.
Красна дѣвица по свѣтлицѣ
Похаживаетъ,
Молодаго коваля
Сама побуживаетъ:
«Ужь ты встань, душа коваль,
Пробудись молодой!
Ужь ты скуй, душа коваль,
Гвоздочки подъ башмачки,
Да трои золоты ключи!»
Ото сну душа коваль
Пробуждается…

Я не вѣрила подружкамъ о чемъ тужить плакать.
А теперича повѣрю всякому злодѣю,
Я злодѣю лиходѣю, да кто кого любитъ.
Любилъ парень дѣвчонку до поры до время,
До такова поры время, до теплаго лѣта.
Тепло лѣто на проходѣ — съ милымъ разставанье.
Разставался мой любезной съ крутыми горами,
А ты моя любезная съ черными бровями.
Эти брови, эти черны изсушили парня.
Изсушилъ парень дѣвчонку, что въ полѣ былинка,
Что въ полѣ-та былинка въ саду полынинка.

Сторона ль моя сторонушка, несчастная сторона
На несчастной на сторонушкѣ ковыль-трава не ростетъ,
Ни травушка, ни ковыль, ни цвѣточки не цыѣутъ.
На цвѣточкахъ мелки пташки не поютъ.
Я милому говорила, любезному своему,
Если тебѣ не по нраву, сошли въ свою сторону,
Возьми въ руки пистолетикъ, прострѣли жь ты грудь мою
Я тобой буду довольна, прекратишь ты жизнь мою.
Положи же, милый, надпись золотыя литера,
Золотыя литера, что любила тебя я.

Несчастливая дѣвка я на свѣтѣ рождена,
По несчастью своему всѣ любови призошла,
Полюбила душа я такова молодца,
Я такова удалова я Ванюшу, браваго,
И Ванюша возвалъ, чужу сторону спозналъ,
На чужой ли сторонѣ онъ иную полюбилъ,
А меня ли, красную дѣвку, на вѣкъ вѣчный погубилъ.
Вотъ заставилъ, варваръ, вѣкъ во дѣвушкахъ сидѣть,
Вѣкъ во дѣвушкахъ сидѣть, худу славушку терпѣть.
Худа славушка пройдетъ — никто замужъ не возьметъ,
Да ни баринъ, ни купецъ, ни крестьянской мужичокъ.

Не бѣла заря въ окошечко взошла,
Ко мнѣ милая сама въ гости пришла,
Въ окошечко бѣлу руку подала,
А другою привѣчала молодца:
«Чернобровый, черноглазый милый мой,
Намъ не долго во любви съ тобой пожить,
Намъ не долго въ садикѣ погулять;
Слышу вижу милъ несчастіе твое,
Слышу вижу, что женить дружка хотятъ,
Тебя женютъ, меня замужъ отдадутъ.
Если женишься — заѣзжай въ гости ко мнѣ:
На прощаньице я платочекъ подарю.»

Скоро бѣлой снѣжокъ палъ,
Молодецъ съ коня упалъ,
Онъ упалъ, упалъ — лежитъ,
Никто къ нему не бѣжитъ,
Его прежняя милая
Скорехонько подбѣжала,
За бѣлы руки держала,
Посадила на коня,
Черную шляпу подала,
Низкой поклонъ отдала:
«Ты поѣдешь, другъ, жениться,
Заверни ко мнѣ проститься;
Ты поѣдешь, другъ гулять
Заверни ко мнѣ во садъ;
Въ саду яблочки висятъ.»

Какъ во братовской конторѣ
За убраными столами
Сидѣлъ молодецъ въ уборѣ.
Пришла дѣвица въ нарядѣ,
При кисейной бѣлой юбкѣ,
При голубомъ полушубкѣ;
Бѣла юбочка съ борами
Полушубочекъ съ хазами, [29] Хазы — золотой позументъ.
Околь шеи шаль атласна,
На головушкѣ повязка,
Въ ушахъ серьги золотыя,
Золотыя зерновыя.
Она кстилася — крестилась
На всѣ стороны челомъ,
Ему писарю поклонъ,
Ужь онъ писарь не стерпѣлъ,
За дѣвицей посмотрѣлъ:
Бросилъ книги и бумаги,
Всѣ казенныя дѣла.
Встала дѣвушка мила,
Красавица дорога,
Праву рученьку дала,
За меня замужъ пошла.
Припѣвъ: «Ай люли».

Течетъ рѣчка по песку
Во матушку во Москву,
Во матушку во Москву
Ко фабричному двору.
Ужь фабричные ребята
Хоть малы да удалы:
Они сукна ткутъ
На двѣнадцать рукъ.
Они сукна переткали,
На кафтаны перешили;
Намъ не дороги кафтаны,
Были бъ денежки въ карманѣ!
Во полночь деньги гремятъ,
Во кабакъ идти гулять,
Мы приходимъ къ кабаку,
Да цѣловальникъ на боку.
«Цѣловальникъ маркитантъ,
Отпирай новый кабакъ!
Отпирай кабакъ скорѣе,
Наливай меду полнѣе.»
Мы возьмемъ вина восьмуху,
Наберемъ. . духу;
Мы ударимъ шельму въ ухо
Сами вонъ пойдемъ,
Мы на фабричекъ зайдемъ,
Мы на фабричкѣ живали,
Коломинку работали,
Много денегъ получали,
На кабакъ скоро ступали,
Полведра вина купили,
Ребятишекъ напоили:
Ребятишки, сидя здѣся,
Они головы повѣся,
Опохмѣлиться хотятъ,
Опохмѣлки здѣся нѣту
Веселое кричитъ здѣся,
У васъ шуба нова еся,
Отдадимъ мы шубу въ дѣло,
Мы заложимъ въ кабаки
Да въ одномъ пятакѣ;
Пятака намъ не даютъ,
Только въ шею задаютъ.

Изъ за краснаго носка
Выѣзжаютъ три карбаска:
Въ первомъ Русиновъ Иванъ,
Въ другомъ базарный Мартемьянъ,
А въ третьемъ повѣренный Щенинъ.
Мартемьянъ былъ холостой,
Сталъ ко вдовѣ на постой,
Книги, счеты всѣ оставилъ,
Самоваръ на столъ поставилъ.
Ужь какъ некому довѣрить
Мартемьяну вина мѣрить.
Въ день до вечера гуляли,
Безъ повойниковъ плясали;
Не хватило мало дня,
Ночью двое безъ огня
На залотку [30] Задвижка у дверей. заложили,
Какъ могли расположились;
Идетъ пьянинькой Басинъ,
Съ носу капелька виситъ,
Идетъ пьяной, поскорѣе,
Дернулъ двери посмѣлѣе;
Сошли двери со крючка,
Заплясали казачка (Некончена).