Николай Векшин - Забавные рифмы

В Кривоколенном переулке
Куплю бутылку молока
И зарифмую со стезею.
Ох, рифма эта нелегка!

Мы ломали зубы бранью,
По-собачьи грызли кость.
Сиську мамки не давали.
Карачун пропил, небось.

Мои вцепившиеся корни
Торчали в детстве из кормы.
Руби швартовы! Крепко дёрни!
Задраим двери дома мы.

Держусь за пыль. Колотит рукавом
Бурьяна хлеб уж тыщу лет подряд.
Где электрички с розами гудят,
Там ляпается милый Ленинград.

Я собой заполняю эпоху.
Мне всё пох…. Ой! очень плохо.
Затравлю я в себе цунами пивом.
Что-то звёзды повисли криво.

Глаза из гнёзд,
Присыпка солнца,
Объятья звёзд…
Недосыпонца!

Рты, животы вместе с членами
В кухне с парашою родются.
Тяжестью дум переполнены мы.
Кошки с котами не водются.

Взойдя на вебсайты в пробелах
И зуммеры матриц схватив,
Поэт, как ландскнехт очумелый,
Влепился в коралловый риф.

Целуй меня, имей и восхищайся!
Во сне я стался папой с миской плова.
И, ножницы вонзая, не прощайся!
Уродство мата есть угроза слову.

Связавши бантики в кленовой бороде,
Душа кричит «К любимому иди!».
Хоть камни давятся и колются в воде,
Но ложе брачное с лампадкой – впереди.

Как дождь сегодня глуп! Рыдает над потерей.
И немота сердец гвоздями бьёт в ладонь.
Изорваны все струны. Я злюсь, но снова верю!
А оплеух дождя, палач любви, не тронь!

Облако томно Луна
Сдернула радостью вниз.
Солнце проснулось от сна.
В небе – душевный стриптиз.

Блеснув отражением глаз в полироль,
Струят забытьё даже звуки.
Реприза понятна. Но где же тут соль?
Ах, льдинка упала на руки!

Мне кричат воробьи
Про надежды седин:
«Нету, нету любви!»
И сижу я один.

Но этого ей было мало.
Всего через сорок недель
Она звёздной мамою стала
И с горя пошла на панель.

Откройте ночью свои окна!
Смотрите: в небе есть звезда!
Вздохните! Выдохните снова!
В ночи – ночная ночи мгла!

Выгибается пространство,
Как магическая вязь.
Взмах ресниц непостоянства
Убивает смыслов связь.

– Покажи мне себя изнутри!
Нашу похоть в бокалы разлей!
– Хоть светло у меня там внутри,
Но туда ничего мне не лей!

Как в море корабли краями
Цепляют брашпиль за корму,
Так нам с тобой не стать друзьями.
Ошибки мы! Идем ко дну.

Стих для супер-альманаха
Не рискую рифмовать:
В ум приходит сразу «на…!»
А потом словечко«…дь».

Вынул я сердце, вложил в твою грудь.
Тише, любимушка, тише!
Слёзки утри! Дай же мне отдохнуть!
Сердцу положено биться!

Рябиновые кисти грудей рук
Ноктюрн шептали, ребрышки кромсая.
И, через сетку задницу спуская,
Засосом обсосал всех мух паук.

Во мне любовь пылает без рассудка.
Бокал любовных чувств огнём горит.
Игра в любовь – лекарство, а не шутка.
Иглой проткну любовь, взлечу на миг.

Раскрыв бутоны чайной розы,
Сердечно исцеляя грёзы,
Без совершенства идеала
Рифмуй в моленьях что попало!

Лошади с доспехами взлетали,
Слыша легкокрылый беспредел.
Закружились девы, зарыдали,
Не поняв, так кто же с кем взлетел?

Август, Август, снова этот Август!
Звёзды на ладони среди ржи.
Август развезло. Медовый Август!
Ты над звёздным Августом не ржи!

В лабиринтах у Персея
Началась игра-затея:
«Станьте, детки, шире круг!
Подвиг сделайте без рук!»

В затылок дышит паранойя.
Застряли мысли на нуле.
И поэтесса с жутким воем
Свой бред несёт о наготе.

Пой, гитара, пой, сердце радуя,
Жадно-страстно пой, ненаглядная!
Звёзды слушали – опускалися.
Люди слушали – обрыдалися.

Бывают апрели, случаются маи,
Июни средь лета с июлями тают.
За августом – осень, сентябрь приползает.
А там уж октябрь и ноябрь налетают.
Декабрь дирижаблем навалится. Снегом
Январь заморозит любого нагого.
Февраль по мозгам бултыхнёт бесполезно,
А март отфутболит с мечтою любого.

В тюрьмах ошиваются романтики.
Очень подлый есть у нас Закон:
Своровал с девчушки просто бантики —
Лет на двадцать сразу осуждён.

Я стою, генацвале, с боржоми,
Неподдельно любя сэсэсэр.
Мы родные мы по водке и крови
И плодим стихотворных химер.

Золотистые звёзды запели,
Освещая сияющий сад,
Под вуалью лун ы прибалдели.
Девы-ангелы в дымке горят.

Калина машет алой веткой.
Из сосен опадает лист.
Средь петухов лопух плечист.
Ах, бабье лето, ты так редко!

Ты, Прозерпина, сестра моя. Красная белая роза!
У Прозерпины под ветром крыла средь божеств отросла.
И Аполлон Прозерпине корону в объятиях сна
Так услаждает, что даже увяла мимоза.

Сердце плачет, сердце стонет,
Сердце гнётся и скрипит.
Сердце рвётся, сердце воет,
Сердце бедное шумит.

Почему бы не любить чужого мужа?
Заедает мне мозги больной вопрос.
Понавешаю лапшу на ваши уши
И расслаблюсь с тем мужчиною всерьёз.

Подари мне ресницы свои!
Ведь тебе они вовсе не н у жны.
Как зонтом, я укроюсь под них,
Ведь крупинки любви мне не чужды.
Подари мне тепло своих рук!
Я тепло так накину на плечи,
Что у жаркого дня среди мук
Вдруг наступит сверкающий вечер.

– А если я ветер?
А если подую?
А если под вечер
Тебя я задую?
– А если ты ветер,
То дуй только с юга.
Я стану под вечер
Искать в тебе друга.

Идущий сквозь строй полуночных хрущевок,
Чеканящий шаг через миф расстояния,
Я шагом взрывным и зловеще-холщовым
Без башни сзываю иконы читания.
Безвыходен храм средь мечетей за шторами.
Я вывернул стих через рупор в ковчеге.
В пустыне средь полок я тот, для которого
Лишь призрак моргает головкой о бреде.