Николай Векшин - Забавные рифмы

Бабочки крыльями белыми машут.
Бабочек странны перерожденья.
Замуж выходят обычно Психеи,
В гусениц-жен превращаясь в мгновенье.

Эх, не трусь, девчонка! Разве ты теряешь
Свой дублон иль пенни, доллар или рубль?
Главное – ты снова сердце открываешь.
А медяк со скорбью кинь на дно – «буль-буль»!

М и П сидели на трубе:
М – юристом,
П – министром.
Кто из них двоих не б?

Нам жизнь диктант занудненько диктует.
А мы в ответ слагаем сочиненья.
Она нас бьет, усиленно мордует.
А мы в ответ – свои стихотворенья.

Страстей переизбытка не бывает,
Поскольку вся любовная стезя
Мужчину от природы обязает:
Влюбляться так, что отрезветь нельзя.

Дари улыбки первым встречным,
Беспечно веря в дребедень!
Вперед, поэт! Еще не вечер!
Пусть будет крыша набекрень!

Хоть я бывал у Вити в оппонентах,
Но есть у парня несомненный плюс:
Он ссорится весьма интеллигентно.
К тому же, он нисколечко не трус.

Работа и карьера – для мужчины.
На масло заработать – вот кураж!
Для женщины – заплывы в выходные,
Березки, дети, небо, лужи, пляж.

Посохли, поувяли мужичонки.
Они от нервов спят без милых дам.
И стервенеют милые девчонки:
«Мужик-дурак – он весь сплошной изъян!».

Взглянув на девы попку,
Сокрытую в штанах,
Почувствовал он сразу,
Что вовсе не монах.

Девки в небеса летят,
Ветром ввысь подхвачены.
Мы под юбки у девчат
Смотрим озадаченно.

«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь».
Лучше б днем она рожала:
Сразу б двойню увидала!

Не впадайте в беспамятство, люди!
Обнимать надо только любя!
Хоть у всякой есть ноги и груди,
Но не всякая – доля твоя!

Высокая душа,
Изящный легкий слог…
Читаю тексты не дыша.
Я весь – у Ваших ног.

Если влез ты на Стихиру, то не рухни с дуба там,
Погоняючи Пегаса средь зубастых щук и дам.
Ну, а ежли всё же рухнул, не теряй свой оптимизм,
А иначе перца всыплют прямо в зад и гуманизм.

Я был в Америке, Голландии, Вьетнаме…
По Чехии с Германией шагал…
Не раз бывал еще в Междуногами,
Но там я ничего не увидал!

Что заставляет женщин нас хотеть?
Желание в объятьях умереть.
С надеждой, свято веруя в любовь,
Они выходят замуж вновь и вновь.

Ладно. Давайте играть в поддавки
С Грузией, США и Европой.
Будем смиренны. Мы дураки.
Быдло. И – будем все в ж@пе.

Однажды, проживаючи в Париже,
Я видел девушек на улицах любви.
У них огонь пылал в грудях и ниже.
Ну, а в глазах читалось только «се ля ви».

Кузнечик прыгал, прыгал… И допрыгался.
Пришла зима: кузнечику – трындец.
Хотя он жить хотел и шустро двигался,
Печален был у басенки конец.

Дорогая, купи сигареты!
Ну, скорее! Беги в магазин!
Я лежу на диване с газетой
И вставать сейчас нету причин.

Я весь напрягся (и душой и телом),
Стараясь быть пародией полезным,
Но автор отмахнулся между делом.
Ему так видно в жизни интересней.

Да разве грех – шутить и веселиться?
Унынье – вот беда, смертельный грех.
«Слетевшись» сам сюда, чтоб удивиться,
Ты, критик, насмешил меня навек.

Я чувства Ваши очень уважаю.
Но чувства надо отливать в броню.
И лучше промолчать, себя терзая,
Чем словословить всякую фигню.

Хот селезень ни в чем не виноват
(Он просто глуп; другой вины тут нет),
Охотника заслышав «кря-кря-кря»,
Он зря поторопился на фуршет…

Не отдадимся старости на милость!
Закончим жизнь на пике острия!
Пускай – забвение и божия немилость,
Зато мы клизмам не достанемся тогда!

Если очень трут ботинки,
Будут ноги как дубинки.
Чтоб ботинки разносить,
Надо их в руках носить.

Когда поэт о женщине мечтает,
Стихи он о любви своей кропает.
Но если вслух ей стих свой прочитает,
Останется один. Он это знает.

По утрам через призму на лицах
Я гляжу на волнистый асфальт.
Если б был я велосипедистом,
То припомнил бы мэру про вальс…

Если копаешься в грязном белье,
Роешь Стихиры навоз,
Не удивляйся, что будешь в дерьме.
Так уж у нас повелось!

Замечательны все слова,
Слог хорош, завитушки есть…
Но не зря ведь гласит молва,
Что с лица – ни попить, ни поесть…

Она ждала Его с феррари.
А Он был нищ и сир, как бомж.
Она страдала. Он кемарил.
Ну что с убогого возьмешь!

И кукловод, уйдя, подумал:
«Глупа как кукла! Холодна.
В любовь играет между делом.
И в голове у ней дыра».

На земле, конечно, крепче любят.
Там восторги, слёзы, даже страсть.
Но уж слишком суетны там люди,
Прожигая жизнь и веселясь.

Ро я тся рифмы, словно мухи,
Влетают мне нахально в ухи.
Я им кричу: «А ну-ка кыш!»
Они мне кажут наглый шиш.

У меня сегодня День рожденья.
Что бы мне такое натворить,
Чтоб настало удовлетворенье
От того, что весело мне жить?

Может, пригласить друзей хороших?
Где ж их взять, хороших в наши дни…
Может, капиталы приумножить?
Бред! Деньгами скучно вновь сорить…

Пригласить за стол родню родную?
Так я вижу их почти что каждый день.
Разве что – напиться, так, втихую?
Ох, поедет крыша набекрень.