Самуил Маршак (пер.) - Английская поэзия

Девичий стан ее кругом,
Биннори, о Биннори,
Узорным стянут пояском,
У славных мельниц Биннори.

Не видно кос ее густых,
Биннори, о Биннори,
Из-за гребенок золотых,
У славных мельниц Биннори.

В тот день бродил у берегов,
Биннори, о Биннори,
Певец, желанный гость пиров,
У славных мельниц Биннори.

Он срезал прядь ее одну,
Биннори, о Биннори,
И свил упругую струну,
У славных мельниц Биннори.

Он взял две пряди золотых,
Биннори, о Биннори,
И две струны плетет из них,
У славных мельниц Биннори.

К ее отцу идет певец,
Биннори, о Биннори,
Он входит с арфой во дворец,
У славных мельниц Биннори.

Струна запела под рукой,
Биннори, о Биннори,
«Прощай, отец мой дорогой!»
У славных мельниц Биннори.

Другая вторит ей струна,
Биннори, о Биннори,
«Прощай, мой друг!» — поет она
У славных мельниц Биннори.

Все струны грянули, звеня,
Биннори, о Биннори,
«Сестра, сгубила ты меня
У славных мельниц Биннори!»

Мертвец явился к Марджери.
Взошел он на крыльцо,
У двери тихо застонал
И дернул за кольцо.

— О, кто там, кто там в поздний час
Ждет у дверей моих:
Отец родной, иль брат мой Джон,
Иль милый мой жених?

— Нет, не отец, не брат твой Джон
Ждут у дверей твоих.
То из Шотландии домой
Вернулся твой жених.

О, сжалься, сжалься надо мной,
О, сжалься, пощади.
От клятвы верности меня
Навек освободи!

Ты клятву верности мне дал,
Мой Вилли, не одну.
Но поцелуй в последний раз,
И клятву я верну.

— Мое дыханье тяжело
И горек бледный рот.
Кого губами я коснусь,
Тот дня не проживет.

Петух поет, заря встает,
Петух поет опять.
Не место мертвым средь живых,
Нельзя мне больше ждать!

Он вышел в сад, она за ним.
Идут по склонам гор.
Вот видят церковь в стороне,
Кругом — зеленый двор.

Земля разверзлась перед ним
У самых, самых ног,
И снова Вилли молодой
В свою могилу лег.

— Что там за тени, милый друг,
Склонились с трех сторон?
— Три юных девы, Марджери,
Я с каждой обручен.

— Что там за тени, милый друг,
Над головой твоей?
— Мои малютки, Марджери,
От разных матерей.

Что там за тени, милый друг,
У ног твоих лежат?
— Собаки ада, Марджери,
Могилу сторожат!

Она ударила его
Дрожащею рукой.
— Я возвращаю твой обет,
Пусть бог вернет покой!

— О, кто мне станет надевать
Мой легкий башмачок,
Перчатку тесную мою,
Мой новый поясок?

Кто желты косы гребешком
Серебряным расчешет?
Кто, милый друг мой, без тебя
Мое дитя утешит?

— Тебе наденет твой отец
Нарядный башмачок,
Перчатку — матушка твоя,
Сестрица — поясок.

Твой братец косы гребешком
Серебряным расчешет.
Пока твой милый далеко,
Господь дитя утешит!

— Где взять мне лодку и гребцов,
Готовых в путь опасный?
Пора мне друга навестить…
Я жду его напрасно!

Родной отец ей дал ладью.
С семьей она простилась.
Младенца на руки взяла
И в дальний путь пустилась.

Златые мачты далеко
Сверкали в синем море.
Шелка зеленых парусов
Шумели на просторе.

Она плыла по гребням волн
Не более недели,
И лодка к замку подошла —
К ее желанной цели.

Глухая ночь была темна,
И ветер дул сердитый,
И плакал мальчик на груди,
Плащом ее прикрытый.

- Открой, лорд Грегори, открой!
Мне страшен мрак глубокий,
Гуляет ветер в волосах,
И дождь мне мочит щеки.

Она стучалась без конца,
Но спал — не слышал милый.
Вот вышла мать его к дверям.
- Кто там? — она спросила.

- Открой, открой мне, милый друг.
Я — Анни из Лох-Роян.
В моих объятьях твой сынок
Озяб и не спокоен.

— Поди ты прочь, поди ты прочь!
Русалка ты из моря,
Ты фея злобная — и нам
Сулишь печаль и горе!

— Я не русалка, милый друг,
Клянусь, не злая фея.
Я — Анни верная твоя.
Впусти меня скорее!

— Коль Анни вправду бы ждала
Там, за моим порогом, —
Она явилась бы ко мне
С любви моей залогом!

— А ты забыл, как пировал
У нас в отцовском зале,
Как наши кольца мы с тобой
Друг другу передали.

Прекрасный перстень ты мне дал
И взял мой перстень чудный.
Твой был червонно-золотой,
А мой был изумрудный.

Открой, открой мне, милый друг.
Впусти меня скорее.
Твой сын к груди моей прильнул,
Дрожа и коченея!

— Поди ты прочь, поди ты прочь!
Я двери не открою.
Тебя давно я позабыл
И обручен с другою.

— Коль ты другую полюбил,
Коль ты нарушил слово,
Прощай, прощай, неверный друг.
Не встретиться нам снова!

Она пошла от замка прочь,
Лишь выглянула зорька.
В свою ладью она вошла
И стала плакать горько.

— Эй, уберите, моряки,
Вы мачту золотую.
На место мачты золотой
Поставьте вы простую.

Достаньте парус, моряки,
Из грубой, серой ткани.
В шелках и золоте не плыть
Забытой, бедной Анни!

Проснулся милый той порой,
И грустно молвил он:
— Мне снился сон, о мать моя,
Мне снился тяжкий сон.

Я видел Анни, мать моя,
Мне страшно и теперь.
Она под ветром и дождем
Стучалась в нашу дверь.

Мне снилась Анни, мать моя,
Я вспомнить не могу.
Лежала мертвая она
У нас на берегу.

— Мой сын! Тут женщина была
с ребенком в эту ночь.
Я не решилась их впустить
И прогнала их прочь…

О, быстро, быстро он встает,
Бежит на берег моря
И видит: парус вдалеке
Уходит, с ветром споря.

— Вернись, о милая, вернись!
Эй, Анни, слушай, слушай! —
Но каждый крик под грохот волн
Звучал слабей и глуше.

— Эй, Анни, Анни, отзовись.
Вернись, пока не поздно! —
Чем громче звал он, тем сильней
Был грохот моря грозный.

Там ветер гнал за валом вал.
Ладья неслась, качалась.
И скоро Анни в пене волн
К его ногам примчалась.

Она неслась к его ногам
В бушующем прибое,
Но не вернулось вместе с ней
Дитя ее родное.

К груди подруги он припал.
В ней не было дыханья.
Он целовал ее в уста,
Хранившие молчанье.