Василий Жуковский - Стихотворения и баллады

Жуковский не сохранил размера подлинника, а куплетную строфу заменил восьмистишием. Байрон считал стихотворение одним из «наиболее меланхолических», когда-либо им написанных. Тем самым Жуковский нашел в стихотворении родственное себе чувство и настроение, заметно усилив меланхолическую грусть и переведя энергию байроновского отчаяния в план элегического размышления.

В первой публикации стихотворение оканчивалось строфой, впоследствии опущенной:

Стихотворение было написано по придворному заказу. 15 января 1821 года в Берлине прусский король Фридрих дал праздник в честь приезда великой княгини Александры Федоровны (принцессы Шарлотты) и ее мужа, великого князя Николая Павловича (будущего Николая I). На празднике были разыграны живые картины на сюжеты поэмы «Лалла Рук» («Lallah Rookh») английского (ирландского) поэта, друга Байрона, Томаса Мура (1779–1852). Роль индийской принцессы Лалла Рук исполняла Александра Федоровна, а ее жениха, бухарского принца Алириса, явившегося ей певцом Фераморза, – Николай Павлович. Образ «гения вдохновения», столь устойчивый у Жуковского, восходит к поэзии немецких романтиков. Жуковский собирался снабдить стихотворение обширным примечанием, но не опубликовал его. В нем разъяснена суть «философии» «Лалла Рук»: «Руссо говорит: il n’y a de beau que ce qui n’est pas – прекрасно только то, чего нет; это не значит только то, что не существует. Прекрасное существует, но его нет, ибо оно является нам только минутами, для того единственно, чтобы нам сказаться, оживить нас, возвысить нашу душу – но его ни удержать, ни разглядеть, ни постигнуть мы не можем; ему нет имени, ни образа; оно ощутительно и непонятно; оно посещает нас в лучшие минуты нашей жизни… И весьма понятно, почему почти всегда соединяется с ними грусть, но грусть, не лишающая бодрости, а животворная и сладкая, какое-то смутное стремление: это происходит от его скоротечности, от его невыразимости, от его необъятности – прекрасно только то, чего нет! В эти минуты живого чувства стремишься не к тому, чем оно произведено и что перед тобою, но к чему-то лучшему, тайному, далекому, что с ним соединяется, и чего с ним нет, и что для тебя где-то существует… Нет, эта грусть убедительно говорит нам, что прекрасное здесь не дома, что оно только мимопролетающий благовеститель лучшего; оно есть восхитительная тоска по отчизне; оно действует на нашу душу не настоящим, а темным воспоминанием всего прекрасного в прошедшем и тайным ожиданием чего-то в будущем.

Современники, обеспокоенные влиянием на Жуковского царской семьи, бьют тревогу. П. А. Вяземский пытается воздействовать на Жуковского через А. И. Тургенева: «Он (Жуковский. – В. К.)… говорит с душами в Аничковском дворце, где души никогда и не водились». Однако Жуковский освещал события придворной жизни совсем не в официальном ключе и не создавал панегирических виршей: он преобразовывал эти события силой фантазии, и они становились поэтическими фактами его душевной жизни, выражая свойственное ему романтическое мироощущение. Данное обращение к поэме Т. Мура диктовалось к тому же темой праздника. Любопытно, что стихи Жуковского вошли в творческую память Пушкина, который в 1825 году использовал (разумеется, переосмыслив) выражение «гений чистой красоты» из «Лаллы Рук» Жуковского в мадригале Анне Петровне Керн («Я помню чудное мгновенье…»), а императрица Александра Федоровна предстала в его сознании в поэтическом образе из стихотворения Жуковского. В рукописях VIII главы «Евгения Онегина», писавшейся в декабре 1829 – сентябре 1830 года, сохранилась строфа с такими стихами:

Об этом стихотворении Жуковский писал А. И. Тургеневу: «Эти стихи сочинены здесь одною молодою девушкою: я их перевел». Высказано предположение, что автор оригинального текста, вероятно, Гедвига Штегеман (о «Стихах m-me Stägemаnn» упоминается в дневнике Жуковского от 1 февраля 1821 года).

Cтихотворение в первой публикации было озаглавлено «К N. N.». Первоначально последние два стиха в черновом автографе читались:

Мотив воспоминания – один из ключевых в жизни и поэзии Жуковского. Уже в 1815 году поэт изложил свою «философию воспоминания» (выражение Ц. Вольпе – исследователя творчества Жуковского): «Я когда-то написал: Счастие не состоит из удовольствий простых, но из удовольствий с воспоминанием, и эти удовольствия сравнил с фонарями, зажженными ночью на улице; между ими есть промежутки освещенные и вся улица светла, хотя не вся составлена из света. Так и счастие жизни. Удовольствие – фонарь, зажженный на дороге жизни, воспоминание свет, а счастие ряд этих прекрасных воспоминаний, которые всю жизнь озаряют… Надежда пустое слово. Оно прекрасно только для неопытности, которой жизнь неизвестна». Те же мысли развиты в дневнике от 16 февраля 1821 года и в статье «Воспоминание», причем они непосредственно следуют за текстом стихотворения: «Нет и были – какая разница! в первом потеря, в последнем воспоминание: нет значит исчезли; были значит оставили следы бытия своего. Прекрасная жизнь тех, которых мы лишились, освещает для нас и землю и жизнь нашу. Решительная минута разлуки миновалась, она навеки предана воспоминанию; недоумение кончилось; но будущее не приводит в трепет; печаль об них обратилась из страдания в благодетельную для сердца любовь; можем всем делиться с ними свободно; их образ равно светел для нас и при нашем счастьи и при нашем несчастии; ни то, ни другое не изменяет им жребия; но и в том, и в другом они с нами воспоминанием, всегда неизменным (пока не изменимся мы сами), возвышающим душу в счастии, ободряющем ее в несчастии, и такое воспоминание есть для нас, так сказать, двойник нашей совести». Мысль стихотворения Жуковский распространял и на жизнь. В частности, он писал А. П. Елагиной 12 ноября 1823 года об умершей в том году М. А. Мойер (урожд. Протасовой): «Маша для нас существует. Прошедшее не умирает. Не говорите: ее нет! говорите: она была».

Одно из самых совершенных стихотворений Жуковского, сразу ставшее классическим. Пушкин в письме к П. А. Вяземскому (около 25 января 1829 года) выделил из сборника «Северные цветы» это стихотворение: «Читал „Цветы“? Каково море Жуковского…»