Женя Новиков - kniжka (сборник)

Я бы никогда не рискнул написать о Путине, не будь Путин упомянут в моём рассказе. Уже. То есть – в этом. Три точки назад.

Три точки назад она прокляла меня. Сиреневая ночь с луною цвета лунного камня. Как ни парадоксально, как мне кажется, но лунный камень добывается на Земле. И ведь всё, всё, чёрт побери, всё, что с нами происходит, происходит здесь, на Земле. Она послала меня на х**. А ещё – Вероника. Вероника Владимировна. Красивое, интеллигентное имя! В космосе есть созвездие где-то – Волосы Вероники. Уверен, та Вероника, в честь которой прозвали ту группу звёзд, никого не посылала на х**. А, может, вообще таких слов не знала. И ещё – двести процентов, что у неё БЫЛИ волосы. А у Вероники Владимировны их уже шестую неделю, как нет, у неё вместо волос – татуировки. На одной – злобный смеющийся фиолетовый месяц, а на другой – зелёное солнце с печальной рожицей в розовой середине (это – над правым ухом). Я не купил ей дурацких серег. Тьфу – серебряных! Я хотел, чтобы она носила только платину, как в одном из моих снов. Мне приснилось, что Путин издал указ, запрещающий носить на территории Российской Федерации металлические украшения, кроме сделанных из платины. Я в тот день проснулся, включил сразу комп и слил свои «алюминиевые» акции за половину стоимости. На полученные деньги я купил моей Веронике (моей ещё!) шесть платиновых серег. Но она их не надела. Она сказала, что ей приснилось, будто бы ей можно только с серебром контачить. Вот ведь дура. А меня с Путиным – послала.

Первый рассказ в этой книжке (записной) я хочу посвятить своей сестре Саше, которая подарила мне эту замечательную книжку.

Пару слов о ней. О КНИЖКЕ, КОНЕЧНО ЖЕ! Выполнена в тонах а ля шоколад, крем-брюле, беж, что очень приятно и радует глаз. Лист небольшой (сейчас померяю, где там моя линейка?), 137*86 мм (рабочее поле). А всего листов… много ещё листов! И скреплены они широкими металлическими кольцами, парами колец, всего одиннадцать пар. Да, ещё тут везде верблюдики такие нарисованы (sorry – напечатаны), очень мило.

Так неужели же этот рассказ (первый) будет про записную книжку?!

Виталий Чемгин постоянно жаловался на плохую память, на «дырявую», как он говорил, свою голову. У него было девять записных книжек для разных жизненных случаев. И он нигде не работал. Это в двадцать шесть-то с половиной лет! Сидел на шее у родителей, у мамы и папы. Папу звали Семён Аркадьевич, а маму звали Вероника Фёдоровна. Но это – всё. Это всё, что, не то, чтобы мне про них было известно, а просто всё, что я про них расскажу здесь. Ибо не о них эта история, которая похлеще будет потока щей между тарелкой, ложкой и ртом голодного (действительно – голодного!) человека, бомжа, например, вот этого, который за мной наблюдает из угла этого подвала, который он (бомж), видимо, считает своим. Но и не о бомже пойдёт речь Хотя… Вот, если взять ту зелёную в жёлтую полоску записную книжку Виталия, то ведь там записки исключительно (исключительно!) о людях без крова над головой (и действительно, и мнимо, т. е. – о тех, кто выдаёт себя за бездомных) и о мерах, предпринимаемых государством по искоренению всякого рода бродяжничества. Вот, читаем: «15 января 2007 года. Не забыть подать по три рубля Гавриле Палычу и Настасье». И тут же: «Хлеб (столичный) в заводской столовой подорожал на сорок копеек. Один (половинчатый) кусок стоит теперь не рубль двадцать, как прежде, а уже – руб шесят. Вот так.»

Зачем безработному следить за ценами на куски столичного в заводских столовых? Да ещё в записнушке, посвящённой бомжам, такие записи делать? Ведь им (бомжам) ещё менее, чем ему (безработному, а значит пропуска никак иметь соответствующего не могущего) ходу в эти столовые не было.

Непонятно.