Генрик Ибсен - Драмы. Стихотворения

В обход! Здесь тропиночка есть.

Вперед!

Повалился!

Да вас тут не счесть!

Один лишь кривой, совершенно один,
Кривой изувечен, кривой невредим,
Кривой умерщвлен, кривой жив доселе.

Меч заговорен, — кулаки уцелели.

Валяй кулаком, навались-ка всем телом,
Авось и пробьешься к заветным пределам.

Куда ни ступи, что вперед, что назад,
Внутри и снаружи и жмут и теснят,
Он там был, он здесь был, везде был, повсюду,
Чуть выйду наружу, так запертым буду.
Откройся, явись, кто ты есть, мне скажи-ка!

Кривой.

Не живой и не мертвый, весь жидкий,
Невнятный, лишенный и формы и плоти.
И только бурчит, как медведи в дремоте.

Сразимся!

Ума не решился кривой.

Ну, бей!

Я не бью.

Вызываю на бой!

Великий кривой побеждает без боя.

Кусаться бы стала любая троллица,
Хоть что-то бы сделал дряхлеющий тролль
И малый тролленок. А с ним не сразиться.
Храпит. Эй, кривой!

Что?

Взять силой изволь!

Великий кривой ждет побед от покоя.

Своими зубами себя изувечу,
Чтоб кровь ощутить, что по жилам течет.

Идет он, кривой?

Шаг за шагом вперед.

Сестрицы, ему устремимся навстречу!

Коль хочешь спасти, не клони ты очей, —
Милая, медлить не можем теперь мы.
Быстро кидай свой псалтырь ему в бельмы!

Валится!

Наш!

Сестрицы, скорей!

Дорого жизнь покупать мы должны.
Она и не стоит подобной цены.

Кривой, он упал! Забирай его смело!

Хранят его женщины; сладить с ним — трудное дело.

Вот бы теперь мне селедки поесть!

Девочка, ты-то что делаешь здесь?

Сольвейг…

Где Сольвейг?

В избушке сестрица!

Я убегу, — тебе лезть ни к чему!

Страшно тебе, если вдруг обниму?

Стыд потерял!

Ночь была недурна!
Надо же так доврской девке влюбиться!

Колокола не напрасно звонили.

Разве бы тролли меня заманили?
Что ты?

Теперь убежала она!

Стой! Подожди!

Потерпи-ка немножко!
Пуговку видишь? Тебе от души,
Коли поможешь, — отдам!

Не держи!

На!

Отпусти. У меня там лукошко.

А не поможешь…

Как страшно мне, боже!

Ты ей скажи, чтобы помнила все же!

Хоть ты покамест и крепок, старик,
Срок твоей жизни уже невелик.

Вижу, что ты закован в броню,
Но я на тебе одежду сменю!
Вижу, руками трясешь, озверев,
Что же, понятен твой яростный гнев,
И все же судьба твоя решена.

Враки, да это же просто сосна!
Враки, не старый тут вовсе герой, —
Дерево просто с обвисшей корой.
Справлять нелегко такую работу,
Да как размечтаешься, входишь в охоту!
Но все это глупость, пустые мечтанья.
Не верь этой блажи, забудь упованья!
Пойми: ты — изгнанник, лес — место изгнанья.

Изгнанник! Далёко теперь твоя мать,
И некому стол тебе накрывать,
Захочешь поесть — вставай поутру,
Сыщи себе пищу в дремучем бору,
Съестного себе в реке раздобудь,
Огонь разожги да свари что-нибудь!
Захочешь одеться — зверя убей,
Хибарка нужна — натаскай камней,
От веток очисть, как положено, бревна,
Потом сволоки и укладывай ровно.

Вот у меня здесь будет краса!
Башня с флагом уйдет в небеса.
Чтобы нарядней сделать картину,
Вырежу я на башне ундину.
Медью отделаю гордое зданье
И раздобуду побольше стекла, —
Пусть удивляются: что за скала
Там, наверху, излучает сиянье?

Враки! Опять ты заврался, как встарь.
Знай, ты изгнанник.

Когда от ненастья
Спрячет хибарка — и то уже счастье.

Клонится. Ну-ка, покрепче ударь!
Пал! И под грузом упавшей громады
Нет молодому побегу пощады.