Александр Твардовский - Василий Тёркин

Ветер злой навстречу пышет,
Жизнь, как веточку, колышет,
Каждый день и час грозя.
Кто доскажет, кто дослышит —
Ничего сказать нельзя.

Где-нибудь в избе, в землянке
У пугливого светца,
Что горит в консервной банке,
На короткой ли стоянке,
У шоферской ли баранки —
Повстречал боец бойца.

Не за чаем, что из блюдца,
Все поспешно, вперебой:
Вдруг последнего коснутся,
Снова к первому вернутся
Оборвут и разминутся —
Тот — из боя, этот — в бой.
Точно так и мы с тобой.

Повстречались на минутку.
Затянулись самокруткой,
Обогрелись — ноша с плеч.
Говорим всерьез и шуткой
Перебьем иную речь.
Чтоб назавтра не беречь.

Словом, ясно. С этой строчки
Начинается глава.
Жрет огонь в железной бочке
Некупленые дрова.

А кругом тебе — солома,
Задремалось, так ложись.
Не у тещи и не дома,
Не в раю, однако — жизнь.

Кто назябся — дело свято,
Грейся, радуйся, ребята,
Разных взводов, разных рот
Сборный, смешанный народ.

Тот сидит, разувши ногу,
Всю ощупывает строго,
Приподняв, глядит на свет,
Узнает — его иль нет?
Тот, шинель смахнув без страху,
Высоко задрав рубаху,
Прямо в печку хочет влезть.
— Не один ты, братец, здесь.
— Отслонитесь, хлопцы, темень.
— Что ты, правда, как тот немец…
— Нынче он уже не тот…
— Ну, брат, он еще дает.
Отпускает, не скупится.
— Все же с прежним не сравнится.
Вон, кидает сапоги.
— Сами бегали, — беги!

— О-хо-хо, война, ребятки,
— А ты думал? Вот чудак.
— Лучше нет чайку в достатке,
Хмель он греет, да не так.
— Лучше нет — поджарить сала…

— Прежде штык по ствол впущу, 42
А уж мёртвому, пожалуй,
Как положено — прощу…

— Это чья же установка,
Чтобы чай? Опять же врёшь.
— Эй, не ставь к огню винтовку!..
А еще кулеш хорош…

— Офицер — «язык» короткий;
Командир уж подконец
Наливает стопку водки:
Пей, рассказывай, подлец…

Теркин слушает да курит
От беседы в стороне.
Да глаза на печку щурит,
Словно видит там, в огне,
Все на свете. Как во сне.
В золотом квадрате дверки,
Не мешая никому,
Видит улицы в Нью-Йорке
Или горный путь в Крыму…
— Ну и что ж тогда он, Теркин? —
Вдруг послышалось ему.

Привстаем, шурша соломой,
Что там дальше — подстеречь.
Никому он не знакомый —
И о нем как будто речь.

— Теркин, знаешь, парень бравый.
Он теряться не привык:
— Дескать, водку за отраву
Принимает тот «язык» 43
Вы, мол, только не спешите,
Сам уверится вполне.
Вы, мол, только прикажите
Эту стопку выпить мне…
Подивился Теркин лежа:
Был ли случай хоть такой?
А придумано похоже, —
Усмехнулся сам с собой.

После 3По пословице солдата,

28— Сами бегали — беги!

После 77Борода блестит сквозная,
Глазки хитрые. Из тех,
Что глядят, как будто знают
Что-то стыдное про всех.

82-89Но поскольку очевидно,
Что занесся человек.
Теркин с кроткостью ехидной:
— А у вас небось «Казбек»?

Тот, нимало не задетый,
Отвечает без затей:
— Перешел на сигареты,
Не хотите ли? Трофей…

86-89Тот прикинулся Афоней,
Мол, не понял ничего.
— Сигаретою трофейной
Угощу. — Возьми его!

17 1Для тебя придумал я.

После 17 1Повстречались на минутку,
Затянулись самокруткой,
Обогрелись — ноша с плеч.
Говорим всерьез и шуткой
Перебили нашу речь.
Шутку — что ж ее беречь!

Был в цвету весь мир окрестный,
Был июнь, трава, листва
Вдруг откуда — неизвестно —
Новогодняя глава.

Вдруг в траве пропала стежка,
Вдруг повеяло зимой.

— Дорога к обеду ложка, —
Так сказал редактор мой.
Мой начальник. И ни мало
Я ни в чем не виноват.
А по совести, пожалуй,
Друг-читатель, я и рад.

И ловлюсь тебе на слове:
То, что каждой здесь прочтет,
Я заране заготовил
И обдумал наперед.

Случай с Теркиным занятный
Изложить сейчас готов.
А потом вернусь обратно
И порядок будет вновь.

Тем и лучше, что свободней
Льются строки и слова.
И пускай идет сегодня
Новогодняя глава.

Нет, скажу еще два слова,
Может лишние, но пусть.
В этот грозный, в этот новый
Новый год борьбы суровой
Я не даром тороплюсь.

Близкий, дальний ли, знакомый
Незнакомый, да родной,
Друг-читатель, ты не дома,
Ты среди огня и грома,
Ты в дорогу взят войной.

На путях ли в эшелоне,
В той теплушке на соломе,
У шоссе ль под деревцом,
На походе ли в колонне, 44—
Как любой боец с бойцом, —
Мы встречались на минутку
Затянуться самокруткой
Без отлучки от колес.
Мы с тобой всерьез и в шутку
Говорили. Как пришлось.

Не взыщи, что собеседник
В чем, быть может, не силен.
Как закуркою последней,
Всем с тобой делился он.

Больше б рад, да дело к спеху.
Тем, однако, дорожи,
Что, случалось, врал для смеху
Никогда не лгал для лжи.

И, по совести, порою
Сам вздохнул не раз, не два,
Повторив слова героя,
То есть Теркина слова:

«Я не то еще сказал бы,
Про себя поберегу.
Я не так еще сыграл бы,
Жаль, что лучше не могу…»

Что ж еще? И всё, пожалуй.
Словом, книга про бойца
Без начала, без конца,
Без особого сюжета.
Осень, зиму, весну, лето
За тобою на войне
По моей прошла вине…

И когда б меня спросили:
Что же Теркин твой Василий,
Теркин, в бой поведший взвод,
Теркин, раненный вторично,
Что ж он, Теркин, как обычно
Дальше больше вверх пойдет?

По заслугам, по талантам,
По ухватке и уму —
Не сержантом — лейтенантом,
Может, вскоре быть ему?

И примеров есть немало,
И, как водится оно,
Можеть быть, до генерала
Дорасти ему дано?

Иль свернет с дороги ратной
В жизнь на отдых инвалид?
Или так же вероятно,
Чтобы Теркин был убит?

Мне, по правде, очень жалко,
Что уклончив мой ответ.
Но писатель — не гадалка.
Да и тем-то веры нет.

Я одно сказал бы к слову:
Жив-здоров герой пока,
Но отнюдь не заколдован
От осколка-дурака… 45

Ветер злой навстречу пышет,
Жизнь, как веточку, колышет,
Каждый день и час грозя,
Кто доскажет, кто дослышит —
И того сказать нельзя. 46