Лина Леклер - Встреча (сборник)

В холодной тишине глотнешь вина:
И правда не одна, и жизнь длинна,
Но все же не забыть и не забыться.
И память до сих пор палит костры,
Где теплый пепел брата ли, сестры
Развеет черный ветер инквизиций.

Ты честен, но тошнит от ложных клятв,
Как будто не Господь – весь мир распят,
И гвозди до сих пор хрустят и ранят.
Природа наша что ли нечиста,
Когда, укрывшись именем Христа,
Безвинных распинают христиане!?

И мысль уже, конечно, не нова,
Отправиться ли вдаль, на острова,
У ног крестом дорог лежит Европа.
А толку? Люди – там, и люди – здесь,
Жемчужин больше нет, осталась взвесь,
Которую легко снесет потопом.

В оковы суеты наш мир одет.
Ну как тут уследить, что тает свет,
Что время, словно ветошь, износилось!?
В короне и парче гуляет бес
И льется к строгой готике небес
Медовый свет свечи, не веря в милость.

На землю падают плоды,
Как звезды, налегке,
А мы укрылись от беды
В соседнем кабаке.

Тревога встала на постой,
Луна вошла в зенит,
И свет холодный и пустой
Над городом разлит.

Чуму ли ветер принесет,
А, может быть, войну,
Мы, словно утлый дряхлый бот,
Давно идем ко дну.

Швыряем карты, пьем вино
И лезем банковать,
Но то, что Богом суждено —
Того не миновать.

Трактирщик нам зажжет камин,
Повалит едкий дым,
Огня танцующий кармин
Святыми не храним.

Здесь не молитвы, а божба —
Нас всех бы гнать взашей,
И шелком древним ворожба
Накроет торгашей.

Рассыплет дамы и тузы,
Как перышки жар-птиц,
И жадность выжмет до слезы,
Пред ней упавших ниц.

Мигая, плавится свеча,
Как гонор гордеца,
И замирает у плеча
Предчувствие конца.

С крапленой картой в рукаве,
Не нынче, так потом,
Придется мне лежать в траве,
Простившись с кабаком.

В урочный час Творец светил
Потребует ответ,
Я, может, в церковь бы сходил,
Да времени все нет.

Все пути до мозолей исхожены,
А душа – лишь туман от болот…
Вон в трактире воюют прохожие
В шашки, кости, трик-трак и белот.

Ночь плащом небо плотно укутала:
Ветер, дождь и не видно ни зги,
И азартом, как сахарной пудрою,
Скука склеила дух и мозги.

Карты пестрые брошены веером,
По заслугам воздали вину,
А ветра, прилетевшие с севера,
Волчьей стаей терзают страну.

Мне плевать, как здесь будет и сложится:
Голод, холод, чума или пир,
У меня есть своя подорожная,
Где венец всему новый трактир.

Полночь бродит кругами по комнате,
Распахнув по-вороньи крыла,
Вы наутро уже и не вспомните,
Что за дрянь у вас все увела.

Песни, ругань, божба и проклятия,
Глянь, купчишка до нитки раздет,
Скоро ведьмы дырявыми платьями
Заметут мой петляющий след.

Ничего, что мечталось, не сбудется,
Я напрасно к воротам приник,
И вонзает промерзшая улица
Прямо в сердце наточенный клык.

Молча, тени ползут подворотнями,
Скалит арка изогнутый рот…
То ли черт волочет в преисподнюю,
То ли Бог свою руку дает.

Пестрым веером ляжет колода:
Кубки, жезлы, экю и мечи…
Нас с тобою замкнула природа
В кабачке, где очаг и харчи.

Плотный сумрак лежит за порогом,
Ливень бьет по камням, грохоча,
Далеко от трактира до Бога,
Да не нужно искать палача.

Вот он пьет после казни удачной,
О веревке сплетая рассказ,
И две девки в кудряшках невзрачных
По-крысиному смотрят на нас.

Мы бы рады убраться подале,
Да дороги совсем развезло,
Этот мир на ладони качает
Беспросветное черное зло.

Я на свечку оплывшую дуну
И скорее сгребу медяки…
Если нас не оставит фортуна,
Есть другие в ночи кабаки.

Губы ночи корежит усмешка,
А за дверью темно как в норе,
Ты сегодня, пожалуй, не мешкай,
Оседлавши коня во дворе.

Помоги мне сегодня, Мадонна!
Под камзолом и крестик, и нож.
Нынче небо глядит благосклонно,
Значит, ты от меня не уйдешь.

Я сверлю взглядом темную спину,
И затылок, и плеч разворот,
И, клянусь, этот мир не покину,
Пока жив столь отвратный урод.

Клянчит нищий у входа монету,
Словно призрак у смертной межи,
И прозрачная грусть полусвета
Напитала огнем витражи.

Снова дождь барабанит по стеклам,
В дальний ящик, сложивши дела.
Горожане до нитки промокли,
Только их не отмыть добела.

Будто греза усталого Данте
Обступает нас чащей собор:
Шпаги, краги, корсажи и банты,
И священник, и рыцарь, и вор.

И грехи, и знаменья, и случай —
Лишь смычки для оборванных струн,
У графини бессменная случка,
А последний любовник – колдун.

Вон аптекарь, слагающий яды,
Вон сенатор – душа мятежа.
Мне секретов их даром не надо,
Но я чувствую холод ножа.

Цель светла, хоть неправедно средство…
Да и правда, какого рожна,
Ты себе заграбастал наследство!?
А с наследством исчезла жена.

Я, конечно, нашел ей замену,
Но такого тебе не прощу.
Не спасти твои хрупкие вены
В бриллиантах и лентах плащу.

Пусть священник, склоняясь к графине,
Крестит ей восхитительный лоб.
Дождь гремит, как каскады латыни…
Может, это всемирный потоп.

Баю-бай! Спи, моя дорогая.
Мы с тобою извечно в пути.
Смотрят свечи, дрожа и мигая,
И от пламени нам не уйти.

Криво вышита наша дорожка,
Словно клещи, чернеют стежки,
Мы с тобою запнулись немножко
О старинные наши грешки.

Баю-бай! Пальцы выкину вилкой,
Может быть, у беды украду,
И смешаю печаль из бутылки
И траву, что не сыщешь в саду.

Темен цвет смертоносного зелья,
А на сердце, как в городе, дождь.
Я же знаю, что нынче посеешь,
То назавтра на дыбе пожнешь.

Скоро станем ненужными дожу,
Конкурента обнимет Плутон.
Баю-бай! Если все подытожить,
Мы с тобою лишь корм для ворон.

Нас сегодня не к стенке приперли,
За спиною дымится костер.
Дож схватил нас, как хищник, за горло,
Он безжалостен, зол и хитер.

Спи, усни. Дождик звездочки вытер,
Чтоб они заблестели опять.
Баю-бай! В спальне спит отравитель,
Ну, а я подожду засыпать.