Александр Кердан - Избранное

Жизнь существует в формах разных…
Ей быть такой и после нас.
И каждый день как будто праздник,
Что выпадает только раз.

Зачем же ропщем мы и злимся
На неудачи и судьбу?
Быть может, просто мы боимся,
Что будем живы и в гробу?

Что в деревянном том конверте
На бесконечно много лет
Нас переправят в гости к смерти,
Которой, в общем-то, и нет…

Слеза восторга солона,
Сродни слезе печали…
Хоть истина всегда одна,
Ее не замечаем
В круговороте: радость, боль,
Крестины и поминки…
А истина, она, как соль,
Растворена в слезинке.

Пусть зло рационально и старо,
Уверен я, что победит добро,
Поправ несправедливости законы…
И пусть с тобой нам в жизни не везло:
Мы видели, как торжествует зло…
Добро – сильней,
поскольку – нерезонно!

Спорим,
когда наступит
новое тысячелетие,
есть ли жизнь на Марсе,
что такое полтергейст?..
Забываем
поздравить с днем рожденья
маму…
Не замечаем,
как взрослеют дети,
как убегают меж пальцев
мгновенья жизни…

– Смещение ценностных ориентиров, —
скажут психологи.
– Смешение вечного с сиюминутным, —
провозгласят поэты.
А юная особа,
на которую ты, по привычке,
загляделся в трамвае,
вдруг уступит тебе место:
– Присаживайтесь, дедушка…

Когда помудреем, быть может,
Научимся Слову внимать.
К себе относиться построже,
Других, не судя, принимать.

Не трогать ни зверя, ни птицу,
Любовь не искать от любви…
И, может, тогда нам простится
Все то, что себе – не смогли.

А если получится даже,
Что будет немилостив Суд,
Пусть горькие опыты наши
Кого-то от бездны спасут.

О, как рельефна поза дискобола…
Еще нет ни бейсбола, ни футбола,
А только – диск, копье, прыжки и бег.
И без каких-то допингов, уколов
На старт нагим выходит человек.

Себя он осознал венцом природы:
Ему послушны и земля, и воды,
Готовы сдаться воздух и огонь…
И сам он весь – гармония свободы,
И лунный диск ложится на ладонь.

Еще мгновенье и – снаряд взметнется,
Сквозь времена далекие прорвется
К нам, позабывшим Антики закон,
Гласящий: победителем зовется
Лишь тот, кто честно за победу бьется,
Иначе и победа – не резон!

Вот-вот взовьется диск у дискобола…
Стоит метатель на платформе голый,
И не до нас который век ему…
Про сорт муки высокого помола
Звучат из репродуктора глаголы,
И наш состав уносится во тьму.

На верх недостроенной башни
Устроился облак вчерашний
И скрыл недоделку от глаз…
А башня корнями в былое
Вросла – монумент долгострою,
Эпохе, царящей у нас.

Еще нам величье Державы
Мерещится в дедовской славе
Могучих орлиных голов.
Но даже и клювам орлиным
Не выклевать слова из гимна,
Так долго в нем не было слов.

Обломки минувшего строя,
Мы все – элемент долгостроя.
А сам он – и герб наш, и стяг.
Но, может быть, в том и спасенье,
Что нам не страшны потрясенья, —
Не им перестраивать нас.

А нашей любви и печали…
И что бы ни предсказали
Нам завтра друзья и враги,
Мы долго в потемках блуждали,
Чтоб этим заснеженным далям
И веру вернуть, и долги.

Поэтому взгляд свой не прячем
И жить не умеем иначе,
Чем в этом пространстве святом…
Нас облаком небо укроет,
Поддержит земля под пятою,
И – кажется, будто растем!

Был мир вокруг насквозь продымлен,
Похоже, сам себе не рад…
Но над землей гремели гимны
Гораздо громче канонад.

И даже тот, кто не был стоек,
Орал в ружейные зрачки,
Что наш,
что новый мир построит
Всем залпам в сердце вопреки!

А нам, их внукам, остается
Искать спасение в любви,
И пятна выводить на солнце,
И строить храмы на крови…

Пусть призовет меня судьба к ответу:
– Скажи, солдат, чем в жизни счастлив был?
– Нет крови на руках и эполетах.
Служил,
а не убит
и не убил!

Ускоряются темпы,
стремительней жизнь —
Не под кручу и не на возке —
Прямо в пропасть летим:
– Эй, попутчик, держись!
Разобьемся, но, может, не все!..

…Нам объятья свои распахнули века,
Превращаясь в мгновенья судьбы.
И какие-то с крыльями два мужика
Приложили к губам две трубы…

Скучен авитаминоз
В предвкушении апреля.
Жизнь – всерьез и смерть – всерьез.
Не всерьез – одно веселье.

Вот и первое число:
Смех, похожий на рыданья…
Все – всерьез: добро и зло.
Не всерьез лишь расставанье.

…Глина свяжет крепче пут,
Темнота уступит свету…
Все – всерьез: и там, и тут.
Но смешно – грустить об этом!

Сидит ворон на суку
И кричит: «Ку-ку! Ку-ку!»
Потому что ворон – стар —
Позабыл свое «кар-кар!»

Письмена свои
Вороны
Оставляют на снегу.
Их, трехпалый,
След знакомый
Я узнать легко смогу.
Но об этом
Нынче, дома,
Никому и
Ни гу-гу!

Пусть и небольшая
Тайна,
Но у тайн
Один закон:
Проболтаешься случайно —
Распугаешь всех ворон,
Иероглифов фатальных
Не прочтешь
До похорон.