Виссарион Саянов - Стихотворения и поэмы

Так сидит Синицын на скамье убогой…
Караул сменился… Кто-то подошел
И шепнул украдкою:
«С дальнею дорогой…»
Он ответил медленно:
«Здравствуй, дед Орел.
Как пришел ты?
Что же смотрит караульный?»
— «Да храпит он рядом, пьяница разгульный.
Расскажу тебе я о печали старой,
Что случилась в Липцах, здесь, давным-давно:
На рассвете плакала бедная Варвара,
Ночью темной плакала, выглянув в окно.
Все-то ждет Синицына, ждет и не дождется.
Время миновалось, годы протекли…
Как-то поздним вечером — песня у колодца:
То с фронтов станичники с Берестом пришли.
В тот же поздний вечер Берест постучался
В низкое окошко, и сказал он ей,
Будто бы Синицын навсегда остался
На чужом просторе, средь чужих полей.
Будто вырос тополь над твоей могилой
В стороне далекой, в стороне унылой…
С той поры он к Варе зачастил, и вскоре
Все мы удивились, день настал такой, —
Хоть сушило Вареньку и томило горе,
Всё же стала осенью Бересту женой.
Ты бы взял бы Вареньку с Берестовым сыном,
Если бы такое в жизни довелось?»

— «Не о том я думаю… по родным долинам
Всюду мне мерещится чернь ее волос.
Только время кончилось — завтра утром вымоют
Кудри мои русые свежею водой…
Вижу, что обманута ты, моя любимая,
Знаю: приворожена ложью да бедой…
С Берестом же попросту…
Кто там будто топчется,
То ли просто шепчется за глухой стеной?»

Тут Орел задумался:
«Это, значит, обществом
Шли твои приятели…
Разговор с тобой…»

— «А охрана Береста?»
— «Спят они, наскучив;
Сам барышник рыжий ускакал в Миасс.
Вареньку увез он, всю в слезах горючих,
Обещал вернуться в твой последний час…»

— «Что ж, веди их…»
В баню
Входят осторожно
Пять друзей старинных — выстроились в круг,
Шашку с малым по́гибом вынувши из ножен,
Говорит Потапов — стародавний друг:

«Обманул нас Берест, заманил нас в Липцы,
Будто по приказу красных начал сбор.
Если будет надобно охранять станицы,
Мы с тобою в сечу поспешим, Егор!»

В бане тесной душно…
Или снится это?
Самокрутки чадные в духоте горят…
«В штаб мы вместе явимся ныне ж до рассвета,
На рысях мы вскорости поведем отряд…
Фрунзе — командарм наш, золотым оружьем
По приказу Ленина был он награжден,
Сам он из Пишпека, с казаками дружен,
И любого недруга побеждает он».

Всех друзей-станичников в полк привел Синицын,
Сам же дальше мчался серым большаком…
Только занялася ранняя зарница,
Комполка увидел на пригорке дом.

Людно возле дома. Ходят часовые.
А в одном окошке — ясный огонек…
Как снежинки тают звезды голубые…
В парке на деревья падает снежок…
Входит в штаб Синицын.
Вдоль по половицам
Тянется упрямо провод полевой,
И у всех связистов радостные лица:
Нынче заработал телеграф с Москвой.

«По какому делу?» —
Спрашивал сурово
Адъютант кудрявый
Очень юных лет…
И его вопросом комполка взволнован:

«Мне бы к командарму…»
— «Вызывал вас?»
— «Нет!»
— «Он сегодня занят».
— «Подожду, понятно…»
— «Ждать придется долго…»
— «Буду ждать хоть год…»

А кругом сегодня — радостные лица…
Адъютанта голос слышен в тишине:
«Ваша как фамилия?»
— «Комполка Синицын».
— «Почему ж вы сразу не сказали мне?
Мне вчера приказано: только возвратитесь —
Доложить немедленно…»
Приоткрылась дверь.
Улыбнулся Фрунзе.
«Наконец-то, витязь…
Ну, о чем же будем говорить теперь?»
— «Я сейчас от Береста…»
— «Знаю… доложили…»
— «Кто сказал?»
— «На фронте всё известно нам».
— «Берест впрямь изменник: чуть что не убили…»
— «Было б очень глупо».
— «Понимаю сам».

Фрунзе молча ходит по широкой комнате,
Свою думу думает…
(Синева в окне…)
«Что ж, ребята, помните —
Нынче время грозное, вся страна в огне».

Фрунзе подал руку, и ушел Синицын…
А назавтра ночью в полк пришел приказ:
Начинать погоню по степным станицам
За белобандитами…
Не смыкая глаз
Ночь провел Синицын…
В каждом эскадроне
Говорил с бойцами, осмотрел коней…
Началися сразу злые дни погони —
Не знавал Синицын беспокойней дней…

В том году раздольном оренбургской степью
Днем и ночью темною двигались полки.
Эскадроны грозные, растянувшись цепью,
Вплавь переплывали ширь любой реки.

И среди степей тех Берест триста сабель
Вел из Липц упорно в дальние края,
С кулаками пьяными песенки гнусавил,
Против войска Фрунзе злобу затая.

Но за ним погоня по пятам скакала,
Полк свой вел Синицын по краям родным,
Черными пожарами даль его встречала,
И тянулся степью горьковатый дым.

И метался Берест по степям, по кручам,
Словно волк матерый, чувствуя беду,
И с его отрядом по камням горючим
Шла вослед телега на простом ходу.

В той телеге тряской ехала Варвара,
Спит, глаза открыты — всё ей снятся сны.
Будто синим отблеском звездного пожара
Глаза ее глубокие вдруг опалены.

Мчался в бой Синицын. В память дней минувших
Пики вдруг затенькают, пули запоют…
Кони ли ретивые, истомясь в конюшнях,
Землю оренбургскую злым копытом бьют?

Не забыть Синицыну той минуты страшной:
Вдруг он видит Береста прямо пред собой.
Встретилися сабли в схватке рукопашной
И скрестились сразу, как судьба с судьбой.

Но бандиты дрогнули и умчались в бегстве,
Двух врагов свирепых сеча развела.
Задрожал Синицын — будто шашка в сердце,
Берестова шашка в поздний час вошла…

Степи опустели, будто сено скошено,
И лежат убитые на сырой земле.
Только конь контуженный стонет суматошно…
Нету рядом ворога.
Он один во мгле…

И опять над степью шла в те дни погоня,
Берест в страхе мчался в дальние лога,
А вослед летели отборные кони:
То Синицын, хмурясь, догонял врага…

Умер утром мальчик — первый сын Варвары,
Берест бросил тело в пожелтевший снег
И опять по темным, диким крутоярам
Продолжал в ту зиму свой шальной побег.
Но погоня близилась, и кольцо сужалось
На пылавших ярко молодых снегах.
Час пришел — и вспыхнула, темная, как жалость,
Зорька ошалелая на седых холмах.

«Что ты плачешь, Варька? — говорит ей Берест.—
Позабыла б лучше горькие потери,
Всё равно кончается наша кутерьма,
Я и сам-то, кажется, стал сходить с ума…»

— «Плачу оттого я, что былые раны
Не отжечь огнями, не отмыть водой…
Ненавистник рыжий, с твоего обмана
Жизнь моя несчастная стала горевой.
Только лжой наносной сердце не насытится,
Я пошлю в станицу нашу челобитьице:
„Отпишите Вареньке: снова ль над станицами
Запевают девушки песню о Синицыне…“
Ненавистник рыжий, слышишь: скачут кони,
То за нами поиск мчится по степям…»