Джордж Байрон - Дон-Жуан

Вот первое Жуана приключенье.
О новых я не смею продолжать:
Мне нужно прежде умное сужденье
И вкусы нашей публики узнать:
Их милость укрепляет самомненье,
А их капризам надо потакать.
Но если одобренье заслужу я,
То через год даю главу вторую,

Эпической была наречена
Моя поэма. В ней двенадцать книг,
Любовь, страданья, бури и война,
И блеск мечей, и тяжкий лязг вериг,
Вождей, князей, героев имена,
Пейзажи ада, замыслы владык:
Все без обмана, в самом лучшем стиле,
Как нас Гомер с Вергилием учили.

Давно мы с Аристотелем друзья:
Сей vademecum [93] Путеводитель; буквально: «иди за мной» (лат.). каждому годится.
Его поэтов дружная семья
Влюбленно чтит, им хор глупцов гордится.
Прозаик любит белый стих, но я
За рифму: дело мастера боится!
А у меня запас всегда готов
Сравнений, и цитат, и острых слов.

Есть у меня отличие одно
От всех, писавших до меня поэмы,
Но мне заслугой кажется оно:
Ошибки предков замечаем все мы,
И эту доказать не мудрено:
Они уж слишком украшают тему,
За вымыслом блуждая вкривь и вкось,
А мне вот быть правдивым удалось!

А ежели вы склонны сомневаться,
Узнаете вы правду из газет,
Могу и на историю сослаться,
На оперу, на драму, на балет;
Да наконец, уж если признаваться,
Я расскажу вам (это не секрет!):
Я видел сам недавно, как в Севилье
Жуана черти в бездну утащили! [94] 203. Жуана черти в бездну утащили! .. — намек на популярные пьесы, изображавшие страшный конец грешника Дон-Жуана.

Уж если я до прозы снизойду,
То заповеди напишу поэтам:
Я всех моих собратий превзойду,
Подобным занимавшихся предметом,
Всем вкусам я итоги подведу
И назову сей ценный труд при этом:
«Лонгин с бутылкой», или «Всяк пиит
Будь сам себе закон и Стагирит [95] 204. Стагирит — Аристотель Стагирит (из Стагиры). — См. прим. к строфе 120 песни первой. (см. коммент. 433 — верстальщик). ».

Чти Мильтона и Попа [97] Поп Александр (1688–1744) — английский поэт. : никогда
Не подражай мужам Озерной школы:
Их Вордсворт — безнадежная балда,
Пьян Колридж, а у Саути слог тяжелый;
У Кэмбела стихи — одна вода,
А трудный Крабб — соперник невеселый;
От Роджерса ни строчки не бери
И с музой Мура флирта не твори.

Не пожелай от Созби [98] 206. Созби Уильям (1757–1833) — посредственный английский поэт. ни Пегаса,
Ни музы, ни всего его добра,
Не клевещи на ближних для прикрасы
И сплетнями не оскверняй пера,
Пиши без принуждения, без гримасы,
Пиши, как я (давно уже пора!),
Целуй мою лозу, а не желаешь —
Ты на своей спине ее узнаешь!

Уж если вы хотите утверждать,
Что этот мой рассказ лишен морали,
То мне придется искренне сказать,
Что вы его ни разу не читали!
Рассказ мой весел, не хочу скрывать.
(Я враг нравоучительной печали!)
В двенадцатой же песне я хотел
Изобразить всех грешников удел.

Но тем из вас, чей извращенный разум,
Улик и сплетен разбирая хлам,
Все доводы опровергая разом,
Не веря мне и собственным глазам,
Твердит про «аморальную заразу», —
Я вам скажу — пиитам и попам:
«Вы просто лжете, дорогие сэры!
Точнее — заблуждаетесь без меры!»

Я рад во вкусе бабушек писать?
Я ссориться с читателем не смею,
Мне все же лавры хочется стяжать
Эпической поэмою моею.
(Ребенку надо что-нибудь сосать,
Чтоб зубки прорезались поскорее!)
Я, чтоб читатель-скромник не бранил,
«Британский вестник» бабушкин купил.

Я взятку положил в письмо к издателю
И даже получил его ответ:
Он мило обещал (хвала создателю!)
Статью — хвалебных отзывов букет!
Но если он (что свойственно приятелю)
Обманет и меня, и целый свет
И желчью обольет меня язвительно, —
Он деньги взял с меня, ему простительно.

Но верю я: священный сей союз
Меня вполне спасет от нападенья,
И ублажать журналов прочих вкус
Не стану в ожиданье одобренья!
Они не любят наших юных муз,
И даже в «Эдинбургском обозренье»
Писатель, нарушающий закон,
Весьма жестокой каре обречен.

«Non ego hoc ferrem calida juventa» [100] 212. — «Я не стерпел бы этого в дни пылкой юности » (лат.). (Гораций, Оды, III, XIV). , —
Гораций говорил, скажу и я:
Лет семь тому назад — еще до Бренты —
Была живее вспыльчивость моя:
Тогда под впечатлением момента
Удары все я возвращал, друзья.
Я б это дело втуне не оставил,
Когда Георг, по счету третий, правил.

Но в тридцать лет седы мои виски,
Что будет в сорок — даже и не знаю:
Поглядывать я стал на парики.
Я сердцем сед! Еще в начале мая
Растратил я хорошие деньки,
Уж я себя отважным не считаю:
Я как-то незаметно промотал
И смелости и жизни капитал.

О, больше никогда на сердце это
Не упадет живительной росой
Заветный луч магического света,
Рождаемый восторгом и красой!
Подобно улью пчел, душа поэта
Богата медом — творческой весной;
Но это все — пока мы сами в силах
Удваивать красу предметов милых!

О, никогда не испытаю я,
Как это сердце ширится и тает,
Вмещая все богатства бытия,
И гневом и восторгом замирает.
Прошла навек восторженность моя.
Бесчувственность меня обуревает,
И вместо сердца слышу все ясней
Рассудка мерный пульс в груди моей.

Минули дни любви. Уж никогда
Ни девушки, ни женщины, ни вдовы
Меня не одурачат, господа!
Я образ жизни избираю новый:
Все вина заменяет мне вода,
И всех страстей отбросил я оковы,
Лишь скупости предаться я бы мог,
Поскольку это — старческий порок.
[101] 216. Me nec femina, nec puer Jam, nec spes animi credula mutui, Nec certare juvat mero; Nec vincire novic tempora floribus. (Ни женщина, ни мальчик, ни доверчивая надежда взаимно расположенных душ, ни усердие над вином уже не радуют меня; и новым цветам не победить времени.) Гораций, Оды, IV, 1. (Прим. Байрона).

Тщеславию я долго поклонялся,
Но божествам Блаженства и Печали
Его я предал. Долго я скитался,
И многие мечты меня прельщали;
Но годы проходили, я менялся.
О, солнечная молодость! Не я ли
Растрачивал в горячке чувств и дум
На страсти — сердце и на рифмы — ум…