Джордж Байрон - Дон-Жуан

Там были благородные вельможи
С не слишком благородным поведеньем,
Маркиз де Рюз [590] 86. Маркиз де Рюз . — Рюз (Ruse) — по-французски «хитрость». Есть предположение, что здесь имеется в виду граф де Монтрон (1768–1843) — друг Талейрана, игрок и острослов, известный своей безнравственностью. Он провел два года в Англии (1812–1814). там оказался тоже,
Чарующий парижским обхожденьем.
Краса и гордость светской молодежи,
В любой игре одним простым движеньем
Умел он, тонко проявляя власть,
К себе приворожить любую масть.

Там был и метафизик вдохновенный,
Любивший и науку и банкеты,
Там был и Пустослов достопочтенный [591] 87. Достопочтенный — почтительное именование английского священника. ,
И завсегдатай скачек и балета
Сэр Генри Приз — большой любитель сцены;
Там были математики, поэты,
Там был и Август, лорд Плантагенет —
Держать пари любитель и эстет.

Там был гвардеец бравый Джек Жаргон,
Там был, в боях награды заслуживший,
Великий тактик генерал Мордон [592] 88. Генерал Мордон (в подлиннике — Fireface). — Имеется в виду сэр Джордж Провост (1767–1816), известный своими неудачами во время второй американской войны. ,
Десятки янки на словах сгубивший;
Там был судья и бравый солдафон,
Сэр Джеффри Грубб, язвительно шутивший,
Умевший прибаутки отпускать
И приговор остротами смягчать.

Все общество на шахматы похоже:
В нем есть и короли и королевы,
Слоны и пешки, есть и кони тоже.
Ведь жизнь всегда игра. Однако все вы
Вольны в своих поступках. Ну так что же?
Тем больше здравых поводов для гнева…
Но муза легкокрылая моя
Не любит жалить, милые друзья!

Тут был оратор; на последней сессии
Он с первой речью важно выступал:
От робости теряя равновесие,
Обширные проблемы освещал.
Потом прочел во всей английской прессе я
Его дебюту множество похвал:
Твердили все газеты в исступлении,
Что гениально это выступление!

Оратор этот был ужасно горд
И лавры предвкушал самовлюбленно;
Он был неглуп, в цитатах очень тверд
И наслаждался славой Цицерона.
К Амондевиллу в гости этот лорд
Был приглашен к открытию сезона,
И «гордостью отчизны» лести глас
Его провозглашал уже не раз.

Тут были два талантливых юриста,
Ирландец и шотландец по рожденью, —
Весьма учены и весьма речисты.
Сын Твида [593] 92. Твид — река в Шотландии. был Катон по обхожденью;
Сын Эрина — с душой идеалиста:
Как смелый конь, в порыве вдохновенья
Взвивался на дыбы и что-то «нес»,
Когда вставал картофельный вопрос [594] 92. Картофельный вопрос. — Картофель в течение ряда столетий был основным предметом питания для беднейшего населения Ирландии. .

Шотландец рассуждал умно и чинно;
Ирландец был мечтателен и дик:
Возвышенно, причудливо, картинно
Звучал его восторженный язык.
Шотландец был похож на клавесины;
Ирландец, как порывистый родник,
Звенел, всегда тревожный и прекрасный,
Эоловою арфой сладкогласной.

К Амондевиллу съехались они —
Эстеты, и политики, и пэры.
Конечно, жизнь комедии сродни —
Смешны поступки, лица и манеры,
Но шутка увядает в наши дни;
Ни Конгриву, ни дерзкому Мольеру
Не оживить насмешкой прошлых лет
Прилизанный и чинный высший свет.

Смешные чудаки остепенились
И как-то отошли на задний план,
Профессию теряя, изменились
И хитрый шут, и ловкий шарлатан.
Ей-богу, все глупцы переродились,
Какой-то появился в них изъян.
Мы стали стадом, каждый это знает:
Толпа скучна , а меньшинство скучает .

Как рожь, я прежде Истину растил,
Теперь колосьев жалких мне довольно;
Коль ты намек, читатель, уловил,
Я буду — Руфь [595] 96. Руфь. — Согласно библейскому преданию, Руфь, покинув свою опустошенную голодом страну, собирала колосья на поле богача Вооза. , ты — Бооз сердобольный.
Но я напрасно Библию открыл, —
Мне детство вспоминается невольно;
Я верю миссис Адамс [596] 96. Миссис Адамс возражала мистеру Адамсу, что кощунство говорить о Священном писании вне церкви. И эту догму она внушала своему мужу — лучшему христианину, когда-либо изображенному в книгах, — см. «Джозеф Эндрюс» (роман Фильдинга). (Прим. Байрона). [597] Миссис Адамс — комический персонаж из романа Фильдинга «Джозеф Эндрюс». больше всех:
«Упоминать Писанье всуе грех!»

В наш жалкий век мякины, сколь возможно,
Мы пожинать стремимся что-нибудь;
Так остряки стремятся осторожно
Свое словечко вовремя ввернуть.
Один хитрец придумал способ сложный,
Как вовремя находчиво блеснуть:
Цитаты он уж с вечера готовил
И по программе ловко острословил.

Но остроумец должен подводить
К удобной точке тему разговора:
Он должен слово хитрое пустить ,
Как ловкий псарь — обученную свору,
Он должен случай вовремя схватить,
Он должен смело, выгодно и скоро
Соперника смутить или убрать,
Чтоб выгодных позиций не терять.

Хозяева — лорд Генри и миледи —
Гостей своих умели угостить;
И призраки для столь роскошной снеди
Могли бы воды Стикса переплыть!
Мечту о восхитительном обеде
Голодным смертным трудно подавить;
С тех пор как Ева яблоко вкусила,
Владеет всеми нами эта сила.

Так злачный край медово-млечных рек
Сулил господь голодным иудеям;
А ныне любит деньги человек;
Мы устаем, слабеем и стареем,
Но золото мы любим дольше всех:
С любовницами, с другом и лакеем
Проститься легче нам, чем потерять
Тебя, платежной силы благодать!

Итак, охотой занялись мужчины.
Охота в юном возрасте — экстаз,
А позже — средство верное от сплина,
Безделье облегчавшее не раз.
Французское «ennui» [598] Тоска, скука (франц.). не без причины
Так привилось в Британии у нас;
Во Франции нашло себе названье
Зевоты нашей скучное страданье.

А те, кому минуло шестьдесят,
Газеты в библиотеке читали,
Оранжереи, дом, старинный сад,
Портреты, статуи критиковали.
И, устремив глаза на циферблат,
Шести часов устало ожидали.
В деревне, как известно, ровно в шесть
Дают обед тому, кто хочет есть.