Жак Безье - Тень деревьев

Я видел твои тополя и вязы,
Я плыл по твоей реке,
На ее берегах я варил свой суп бродяги,
Я спал на лесистых островах.
Теперь я думаю только о тебе, Земля,
И ты меня тянешь к себе.

Довольно блужданий! Я остаюсь здесь,
Я хочу понять твои поместья,
Очертанья лесов
И скрытую гордость твоих темных вод;
Я не хочу больше, как прохожий,
Облокотившись, любоваться минуту и дальше идти.
Я хочу быть твоим хозяином и говорить о деревьях,
О плодах и о корнях, о семенах и о травах
И даже о тонкой паутине,
Что блестит под тяжестью утра:
«Это мое!»

Но тысячи голосов раздаются в ответ:
«Погляди на эти пугливые дома, столпившиеся, как стадо,
На согбенные плечи этих покорных людей.
Можешь ли ты мне служить, как они?
Хочешь ли ты думать о том, как проводить межи,
Ставить изгороди и трамбовать дороги?
Хочешь ли ты, чтоб разделить свои мелкие заботы,
Взять жадную жену, которая будет жить надеждой
Раздвинуть шире крышу твоего дома?
Хочешь ли ты сыновей, мечтающих об урожае соседа,
Слуг, которых ты презираешь и которые тебя ненавидят,
Гостей, приживалок и родных?
Я люблю прикреплять людей,
Но мне страшно упреков твоей бродячей души.
Иди! Блуждай, греби и пой!
Погляди другие поля, другие сады и другие страны,
Уходи скорее от той, что полюбишь,
И блуждай, и блуждай… пока,
Одним вечером ты не умрешь в гостинице,
Не оплаканный даже для виду
Ни хозяйкой, ни доброй служанкой!»

О прелестная страна,
Поглотившая столько народов,
Неужели ты хочешь поглотить меня?
Твой язык — он меняет мою душу;
Ты делаешь мои мысли ясными.
Ты слагаешь уста в улыбку.
И твои выхоленные поля,
И оберегаемые леса,
Леса, в которых больше никому не страшно,
И нежность твоих очертаний,
И плавные реки, и дома, и виноградники…

Я уже почти твой!..
Полюблю ли я скоро твой словесные бои,
Безделушки и ленты,
Кафе и маленькие театры,
Изысканные салоны?
Стану ли я размеренным, как твои огороды?
Томным и расслабленным,
Как стриженые дубы твоих изгородей?
Приникну ли я к земле,
Как твои послушные яблони?
Начну ли я слагать рифмованные стишки
Для милых дам, покрытых кружевами?

Вежливость, ты и меня хочешь сделать пресным!
Шутка, ты хочешь и мою душу сделать удобной!
О скорбь, о гнев, о безумье,
Чем я буду без вас?
Придите, спасите меня
От рассудка этой счастливой страны!

Много погибло прекрасных грез
Это над ними плачут ивы
Сладкий Пан любовь и Христос
Умерли Кошки мяучат тоскливо
И я не в силах сдержать своих слез

Я знающий лэ для шателен
И рабов страшные гимны
Для огромных мурен
И злые хвалы для любимой
И романсы для грустных сирен

Я верен как хозяину собака
Как побеги плюща стволам
Как верны запорожские казаки
Набожные в грабеже и в драке
Вере родной и степям

Султан им писал «придите
Склонитесь скорей предо мной
О казаки я ваш повелитель
И мой полумесяц златой
Вы как иго на шее влачите

Станьте моими верными слугами
Покоритесь приказу моему»
Они встретили смехом посланье
И ответили тотчас ему
При огарка тусклом мерцаньи

Долина осенью красива но страшна и ядовита
И медленно бредя по ней коровы
Вбирают темный и тягучий яд
Долины от цветущих крокусов лиловой
Как этот маленький цветок лилов твой взгляд
И в жизнь мою из глаз твоих струится
Такой же медленный и страшный яд [7] В тексте воспоминаний И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь» перевод первой строфы стихотворения «Крокусы» дан в новой редакции: Долина осенью пышна, но ядовита, И медленно бредут по ней коровы, Вбирая темный и тягучий яд. От крокусов долины той лиловой, Как крокус, пышен и лилов твой взгляд, И в жизнь мою из глаз твоих струится Такой же медленный и страшный яд.

Шумя проходят школьники
В передниках играя на гармонике
Срывают крокусы играющие дети
Срывают крокусы похожие по цвету на твои большие веки
Которые дрожат под ветром злым
Пастух поет тихонько и покинутые им
Ступая медленно бросают навсегда коровы
Долину зло расцвеченную осенью лиловой

Я смело взглянул назад
На трупы моих дней
Они обозначали пройденную мной дорогу
Одни из них сгнили средь флорентийских церквей
Или в лимонных рощах
Которые во всякое время года
Цветут и дают плоды
Другие дни плакали в тавернах умирая
Где дрожали яркими лепестками
Большие зрачки мулатки
И электрические розы еще раскрываются
В садах моих воспоминаний

Я вспоминаю девочку, маленькую и хрупкую, —
Это было в Люксембурге, в тихое утро мая,
Я сидел один и курил свою трубку,
Маленькая девочка глядела на меня, играя.

С большого каштана снег слетал.
Маленькая девочка играла послушно,
Ей хотелось, чтобы я что-нибудь сказал,
Она видела, что мне грустно, но не знала причины
И не знала, что ей сказать чужому господину.

Маленькая девочка, вы одна угадали
Тяжесть мою и мои печали,
Но нет, вы их понять не могли,
Идите дальше играть, за вами сестры пришли.

Никто не утешит, и никто не поможет!..
Маленькая девочка, вы это скоро поймете,
Когда в одно утро, такое близкое, вы тоже
Грустить в этот сад придете.

Мелкий, мелкий дождик падает,
И стучит он нежно, каплями слабыми…
Говорили об октябрьском утре отъезда,
Когда город нас снова зовет для занятий.
О холодном утре детства,
(Когда бодро встаешь с кровати.
Но это утро, когда дождь будит, стучится
И больше спать не дает,
Когда прошлое читаешь страница за страницей,
Вот оно прошлое, вот!..
В уголке маленькие воспоминанья,
Которые днем и ночью молчат.
И только утром в желтом тумане
Молчать не хотят.
И, просыпаясь, чувствуешь во рту горечь
Не то от вина вчерашнего,
Не то от прошлого, темного и страшного
…………………
Острый, острый дождик падает,
И стучит он тихо каплями слабыми…
Я жду, пока пробьет двенадцать
И надо будет встать с постели
И одеваться,
Чтоб начать этот день тяжелый,
Пустой и бесцельный.

В моей душе семь замков,
Ветер свищет из всех углов.
Нет у меня прекрасной дамы —
Выгнать из замка сов.

В моей душе семь мельниц,
Не вертятся крылья давно,
Нет у меня осла и телеги —
Привезти былое зерно.