Светлана Ширанкова - Танцы на кончике иглы[сборник стихов]

В нереальность к источнику горькому —
Раствориться и к черту забыть
Так отчаянно рвешься… Да только вот
Я тебя не могу отпустить.

Костью сломанной, нервом обрезанным
Дотянусь, не позволю уйти,
Пусть мне смерти щербатое лезвие
Перерубит другие пути.

Воскресая в мучительном зареве,
Я таращу слепые зрачки:
Круг стотысячный — ада ли, рая ли,
И прошедшего счастья клочки.

Боль моя с глазами цвета пыли,
Что осела на полоске стали.
Мы с тобой друг друга не забыли,
Смертный бог убийства и печали.

Не любовь в пожарищах и битвах —
Пепел душ в оплавленном сосуде.
Я — вода твоей ночной молитвы,
Ты — огонь моих сожженных буден.

Не любовь — клыки и сердце зверя,
Яд в вине, в крови, в твоем бокале.
Я — ошибки, раны и потери,
Ты — судьбы разбитые скрижали.

На двоих с тобой нам мира мало,
Смерть и жизнь нас равно не рассудят…
А под вечер небо станет алым,
Но тебя опять со мной не будет.

Солнечный-зайчик — и тот через черточку,
Гарри-ли-Поттеру он подражание?
Вот легкомысленно выпрыгнул в форточку:
Встреча случайная — легкость прощания.

Окольцевать бы — и в клетку стеклянную,
Личный источник энергии творческой.
Нет, не дается создание странное,
Разве ему сытой жизни не хочется?

Существование нервно-дискретное,
Мир аритмичный, случайно-неистовый…
Он не умеет иначе и медленно,
Все отдавая в единственном выплеске.

Нелюбовью измазаны руки,
Словно черною кровью чернил.
Ты задумайся — вдруг ты от скуки
Ненароком меня сочинил?

В тонкой лайке холодные пальцы,
Чуть соленые стрелы ресниц
И запястья в изысканном танце
Над изломами книжных страниц.

Мне придумал привычки и жесты,
И усталую складку у губ,
И стихов не моих анапесты,
И фанфары неведомых труб.

И ошибки мои, и потери,
И житейскую тяжесть оков,
Тихий скрип половицы у двери
И к творцу своему нелюбовь…

Здравствуй, депрессия, здравствуй, родная,
Знать, заскучала за мной?
Ну, проходи, наливай себе чаю,
Руки-то, руки помой!

В кресло садись да включай телевизор —
Смотришь, поди, сериал?
Только не жди от сюжета сюрпризов —
Это не гений писал.

Хочешь вина или, может, текилы?
Ты не стесняйся, скажи!
Чокнулись, выпили, снова налили…
На вот, конфету держи.

Как твоя жизнь, как семья, как работа?
Не издеваюсь — шучу.
Что у меня? Да все то же болото,
Впрочем, живи — не хочу.

Есть и плохое, хорошего — больше,
Ты вот зашла навестить.
Друг мой намедни вернулся из Польши…
Надо по новой налить.

Продали тачку свою на запчасти,
Новую купим весной.
Нет, я не плачу… Пусть бросило счастье,
Ты же осталась со мной!

Не летают сегодня мои самолеты,
Потому что затянуто тучами небо.
Я закрою притихшие аэропорты,
Все равно в них ни разу никто еще не был.

Я так долго бежала по взлетной полоске —
Не хватило под крыльями силы подъемной.
Этот мир, как экран телевизора, плоский, —
И меня хочет сделать фигуркой картонной.

Я поддамся ему и забуду о звездах,
Ведь поверхность двумерная их не приемлет.
Буду рано вставать и ложиться непоздно,
И вливаться в толпу, чтоб спускаться под землю.

Время оловом серым застыло в глазницах,
Третью ось геометрии вырвало с корнем…
Мне бы небо мое увидать сквозь ресницы,
Только как это сделать, я больше не помню.

Если боль ковыряется когтем в душе,
Если сердце кричит куликом в камыше,
Если кофе с вином не спасают уже —
Душит мрак,

Если лестница в рай привела тебя в ад,
Если солнечный день тебя видеть не рад,
Если жизнь — опостылевших масок парад,
В каждой — враг,

Если крылья теряют перо за пером,
Если домом не стал недостроенный дом,
Если вместо любви в горле горечи ком,
Гарь и шлак,

Верю я — ты отыщешь от счастья ключи,
Верю я — ты станцуешь фламенко в ночи,
Верю я! Ты не веришь? Не спорь, промолчи —
Будет так.

Я пойду искать свою истину,
Сухари в дорогу уложены,
Ибо истину надо выстрадать —
Так от роду-веку положено.

Сброшу все уныло-мещанское,
Сердцевину как-нибудь вылущу.
В голове свободы шампанское
В пробку бьет — не выдержу, выпущу.

На бумагу взбегут козявочки,
Их пером-иглой, чтоб не ерзали.
По спине — мурашки вприсядочку,
Не пойму никак: смех ли, слезы ли.

Но ревнивей невесты истина,
Заклеймит — да дело и сделано.
Одиссея твоя бессмысленна,
На Итаку тебе не велено.

Беспощадною сталью лезвие
Душу вспорет на ленты-полосы.
Будут рифмы все пообрезаны,
Как уже острижены волосы.

Серебром дорога помечена,
Сторожами пни по обочине.
"Ты за мной идешь? Медлить нечего.
Уходи, попрощайся с дочерью."

Холод ручки дверной под пальцами,
Скоро хрустнет прошлого веточка.
Дочка плачет… "Ну тише, заяц мой.
Мама здесь. Успокойся, деточка."

Дрожь ожидания током по нервам,
Брага влюбленности током по жилам.
День наступающий снова как первый,
В горле застряла тобой одержимость.

В ритме колес барабанят мгновенья,
Ближе и ближе моя неизбежность.
Не узнаю своего отраженья:
Кровь на губах и голодная нежность.

Я не пророк и не вижу развязки,
Что ж, неизвестность осознанно встретим.
Спи, я сейчас расскажу тебе сказку,
Самую добрую сказку на свете.

Пять или шесть утра. Сизый туман. Рассвет.
Город укутан в плащ в пятнах губной помады.
В горло мне вбили кляп горечью сигарет,
Руки стянув кольцом бешеной автострады.

Я уходил сто раз, я возвращался в дождь,
Я продавал себя, чтоб заплатить по счету.
Только растут долги… Знать бы, чего ты ждешь
Флюгером на ветру жизненных поворотов.

Спой им, душа моя. Я не умею петь.
Вечности медяки глухо бренчат в карманах.
Шел я на зиккурат, чтобы увидеть смерть,
А повстречался шут, плачущий — видно, спьяну.