Александр Артёмов - Имена на поверке

Мы их лепили, строили, строгали
И город-песню создали из них.
На площади — в граните и металле —
Орджоникидзе памятник возник.

Пришло оно. Свободно и покорно
Ложатся строчки… Так растет листва,
Так дышит соловей,
Так звуки льет валторна,
Так бьют ключи,
Так стынет синева.

Его огонь и силу торопитесь
Вложить в дела.
Когда оно уйдет,
Почувствуешь, что ты
ослепший живописец,
Оглохший музыкант,
низвергнутый пилот.

Меня влечет опять туда — в Тагил,
Где мерзли мы, где грелись у «буржуйки»,
Где падал я и, набираясь сил,
Сквозь вьюгу шел в своей худой тужурке.

Он в час тревоги твердый, как металл,
А в дни веселья
Песнями встревожен.
Я в этом трудном городе мечтал
Характером стать на него похожим.

Короткий гром — глухой обвал.
Рожденье света и озона.
Далеких молний карнавал
Над четко-черным горизонтом.

Родиться, вспыхнуть, осветить.
Исчезнуть, не видав рассвета…
Так гаснут молнии в степи,
Так гибнут звезды и поэты.

Ветер юности, ветер странствий,
Я люблю тебя, я люблю!
Оттого и готов я «здравствуй!»
Крикнуть каждому кораблю.

Я и сам ведь корабль. Недаром
Немила мне земная гладь
И подруга моя, как парус,
Высока, и чиста, и светла.

И недаром, из песен вырван,
Книгу наших путей открыв,
Он стоит на крутом обрыве,
Романтический город Киев.

Весенняя сорвала буря
Повестки серенький листок.
Забудет девушка, забудет —
Уехал парень на Восток.

Друзья прощаются внезапно.
Сырая ночь. Вокзал. Вагон.
И это значит: снова Запад
Огнем и кровью обагрен.

Снег перестал и снова начал
Напоминая седину.
Уехал сын. Уехал мальчик
В чужую Севера страну.

Да будет вечно перед нами,
Как данный в юности обет,
Год, полыхающий как пламя
Разлук, походов и побед!

Вчера был бой, и завтра будет бой
(Святая цель оправдывает средства).
Пусть скомкан мир прозрачно-голубой,
Забыт покой, разбито детство,
А нам осталось — всюду и везде —
Бои, победы, жаркий хмель азарта…
Вчера был день, и завтра будет день.
Мы — только ночь между вчера и завтра.

Романтика седых ночей,
Романтика солдатских щей,
Колес неровный перебой,
За мной, романтика, за мной!

Пусть хлеб солдата черств и груб,
Пускай суров заплечный груз,
Жесток подъем, свиреп отбой, —
За мной, романтика, за мной!

Мы с тобою у реки,
Только ты да я.
Собираем васильки,
Милая моя.

В волосах твоих цветы…
Только ты да я…
Весело смеешься ты,
Милая моя.
Никого — кругом лишь лес,
Только ты да я…
Слышен речки тихий плеск,
Милая моя.
Солнце путь свой совершит…
Только ты да я…
Отдохнем в лесной тиши,
Милая моя.

Отдохнем — пойдем домой…
Только ты да я…
Мы счастливые с тобой,
Милая моя!

Здесь все по-прежнему:
Смеющиеся лица…
Жара и пыль… Красавцы тополя,
А где-то там,
На западной границе,
Перемешались небо и земля…

Серый пепел выжженных полей,
Камни разоренных деревень…
Пни и угли — вместо тополей,
Вместо солнца — сумрачная тень…

Здесь забыли отдых и покой,
Здесь все время в воздухе висит
Черный дым разрывов над рекой,
Над густыми ветками ракит.

Здесь не знают, что такое сон.
Вверх взлетает рыхлая земля.
Здесь огонь и смерть со всех сторон
И травой заросшие поля…

Ночью от ракет светло, как днем,
Днем темно от дымовых завес.
Люди под губительным огнем
Роют блиндажи, таскают лес.

Зорко смотрит часового глаз,
Спорит с пулеметом пулемет.
Все готовы к бою, каждый час
Ждут приказа двинуться вперед!

Если мне смерть повстречается близко
И уложит с собою спать,
Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский
В боях не привык отступать,

Что он, нахлебавшись смертельного ветра,
Упал не назад, а вперед,
Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра
Вошли в завоеванный счет.

Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
И будут жаловаться милым,
Что не родились в те года,
Когда звенела и дымилась,
На берег рухнувши, вода.
Они нас выдумают снова —
Косая сажень, твердый шаг —
И верную найдут основу,
Но не сумеют так дышать,
Как мы дышали, как дружили,
Как жили мы, как впопыхах
Плохие песни мы сложили
О поразительных делах.
Мы были всякими, любыми,
Не очень умными подчас.
Мы наших девушек любили,
Ревнуя, мучась, горячась.
Мы были всякими. Но, мучась,
Мы понимали: в наши дни
Нам выпала такая участь,
Что пусть завидуют они.
Они нас выдумают мудрых,
Мы будем строги и прямы,
Они прикрасят и припудрят,
И все-таки
пробьемся мы!
……………
И пусть я покажусь им узким
И их всесветность оскорблю,
Я — патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю.
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках…
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
Я б сдох, как пес, от ностальгии
В любом кокосовом раю.

Косым,
стремительным углом
И ветром, режущим глаза,
Переломившейся ветлой
На землю падала гроза.
И, громом возвестив весну,
Она звенела по траве,
С размаху вышибая дверь
В стремительность и крутизну.
И вниз.
К обрыву.
Под уклон.
К воде.
К беседке из надежд,
Где столько вымокло одежд,
Надежд и песен утекло.
Далёко,
может быть, в края,
Где девушка живет моя.
Но, сосен мирные ряды
Высокой силой раскачав,
Вдруг задохнулась
и в кусты
Упала выводком галчат.
И люди вышли из квартир,
Устало высохла трава.
И снова тишь.
И снова мир,
Как равнодушие, как овал.