Федор Сологуб - Том 1. Книги стихов

Темницы жизни покидая,
Душа возносится твоя
К дверям мечтательного рая,
В недостижимые края.
Встречают вечные виденья
Её стремительный полёт,
И ясный холод вдохновенья
Из грёз кристаллы создаёт.

Когда ж, на землю возвращаясь,
Непостижимое тая,
Она проснётся, погружаясь
В туманный воздух бытия, –
Небесный луч воспоминаний
Внезапно вспыхивает в ней,
И злобный мрак людских страданий
Прорежет молнией своей.

    Майские песни!
    Нежные звуки!
Страсть их слагала, поёт их весна.
Радость, воскресни!
    Злоба и муки –
Призраки страшные зимнего сна.

    Злые виденья
    Раненой жизни,
Спите до срока в мятежной груди!
    Ключ вдохновенья,
    На душу брызни,
Чувства заснувшие вновь разбуди!

    Морозная светлая даль,
  И низкое солнце, и звёзды в снегу…
  Несут меня сани. Забыта печаль.
Морозные грёзы звенят надо мной на бегу.
Открытое поле всё бело и чисто кругом.
Раскинулось небо широким и синим шатром.
  Я вспомнить чего-то никак не могу,
  Но что позабылось, того и не жаль.
  Пуста и безлюдна морозная даль.
  Бегут мои кони. Ямщик мой поёт.
    Деревни дымятся вдали…

  Надо мною несётся мечта и зовет…
    Плещут волны, летят корабли…
Рассыпается девичий смех перекатной волной…
Ароматная ночь обаяла своей тишиной…
  Мы крылаты, – плывем далеко от земли…
  Ты, невеста моя, не оставишь меня…
  Нет, опять предо мною зима предстаёт,
  Быстро сани бегут, и ямщик мой поёт,
И навстречу мне снежная пыль мимолетного дня.

Родился сын у бедняка.
В избу вошла старуха злая.
Тряслась костлявая рука,
Седые космы разбирая.

За повитухиной спиной
Старуха к мальчику тянулась,
И вдруг уродливой рукой
Слегка щеки его коснулась.

Шепча невнятные слова,
Она ушла, стуча клюкою.
Никто не понял колдовства.
Прошли года своей чредою, –

Сбылось веленье тайных слов:
На свете встретил он печали,
А счастье, радость и любовь
От знака тёмного бежали.

…Ребенка часто посещал
Тяжёлый сон, необъяснимый;
Он детский разум ужасал
Загадкою неразрешимой.

И в тишине его ночей
К нему являлся некий гений
С коварной прелестью речей,
С утехой знойных наслаждений.

Ребенку мил был чудный взгляд,
И поцелуи вражьи милы, –
Он пил беспечно сладкий яд,
Играя с вестником могилы.

    Я приготовился принять гостей,
      Украсил я свою келейку,
И вышел к воротам, и сел там на скамейку,
С дороги не свожу внимательных очей,
И жду, – а путь лежит печальный и пустынный,
Бубенчик не гудет, колеса не гремят,
Лишь вихри пыльные порою закружат, –
И снова путь лежит, докучливый и длинный.

Проходит она торопливо
На шумных путях городских,
Лицо закрывая стыдливо
Повязкой от взоров людских:
Пожаром её опалило,
Вся кожа лица сожжена,
И только глаза защитила
Своими руками она.

В пожаре порочных желаний
Беспомощно дух мой горел,
И только усладу мечтаний
Спасти от огня я успел.
Я жизни свободной не знаю,
В душе моей – мрачные сны,
Я трепетно их укрываю
Под нежною тканью весны.

Уныло плавала луна
В волнах косматых облаков,
Рыдала шумная волна
  У мрачных берегов,

Уныло ветер завывал,
Качая ветви гибких ив, –
На мягких крыльях сон летал,
  Тревожен и пуглив.

  Чайка, предвестница бури,
Вьётся над морем с пронзительным криком,
Тучи сгоняют прозрачность лазури,
Волны хохочут в веселии диком.

  Грусть, как предвестница горя,
Реет над сердцем моим утомлённым.
Думы, как волны сурового моря,
Тяжко владеют умом полонённым.

   Бледна и сурова,
Столица гудит под туманною мглой,
   Как моря седого
     Прибой.

   Из тьмы вырастая,
Мелькает и вновь уничтожиться в ней
   Торопится стая
     Теней.

По жестоким путям бытия
Я бреду, бесприютен и сир,
Но зато вся природа – моя,
Для меня наряжается мир.

Для меня в тайне вешних ночей,
Заливаясь, поют соловьи.
Как невольник, целует ручей
Запылённые ноги мои.

И светило надменное дня,
Золотые лучи до земли
Предо мною покорно склоня,
Рассыпает их в серой пыли.

Нет, не любовь меня влекла,
Не жажда подвига томила, –
Мне наслаждения сулила
Царица радостного зла.

Окружена прозрачной дымкой
Порочных снов и злых страстей,
Она сошла к душе моей
Ожесточённой нелюдимкой,

И научила презирать
Людские скучные забавы,
И чары тайные вкушать,
Благоуханные отравы.

Восторгов тщетных, грёз ночных
Струи кипучие так сладки, –
Но в сердце копятся от них
Противно-горькие осадки.

Васильки на полях ослезились росой, –
Васильки твоих глаз оросились слезой.

Пробежал ветерок по румяным цветам,
Пробежала улыбка по алым губам.

И улыбка, и слезы, – и смех, и печаль,
Миновавшей весны благодатная даль!

Где ты делась, несказанная
Тайна жизни, красота?
Где твоя благоуханная,
Чистым светом осиянная,
Радость взоров, нагота?

Хоть бы в дымке сновидения
Ты порой явилась мне,
Хоть бы поступью видения
В краткий час уединения
Проскользнула в тишине!

Я осмеянный шел из собрания злобных людей,
В утомлённом уме их бесстыдные речи храня.
Было тихо везде, и в домах я не видел огней,
А морозная ночь и луна утешали меня.

Подымались дома серебристою сказкой кругом,
Безмятежно сады мне шептали о чём-то святом,
И, с приветом ко мне обнажённые ветви склоня,
Навевая мечты, утешали тихонько меня.

Улыбаясь мечтам и усталые взоры клоня,
Я по улицам шёл, очарованный полной луной,
И морозная даль, серебристой своей тишиной
Утишая тоску, отзывала от жизни меня.