Федор Сологуб - Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Я холодной тропой одиноко иду,
Я земное забыл и сокрытого жду, –
И безмолвная смерть поцелует меня,
И к тебе уведёт, тишиной осеня.

    Безгрешный сон,
 Святая ночь молчанья и печали!
Вы, сестры ясные, взошли на небосклон,
    И о далёком возвещали.

    Отрадный свет,
 И на земле начертанные знаки!
Вам, сёстры ясные, земля моя в ответ
    Взрастила грезящие маки.

    В блестящем дне
 Отрада есть, – надежда вдохновенья.
О, сёстры ясные, одна из вас ко мне
    Сошла в тумане сновиденья!

Прикован тяжким тяготением
  К моей земле,
Я тешусь кратким сновидением
  В полночной мгле.

Летит душа освобождённая
  В живой эфир,
И там находит, удивлённая,
  За миром мир.

И мимоходом воплощается
  В иных мирах,
И новой жизнью забавляется
  В иных телах.

Понимать твою игру,
Может быть, и нелегко.
Ослабею – и умру,
Этот день недалеко.

Я умру, – а ты опять
Будешь звёзды зажигать,
Сеять чары и мечты, –
Будем снова я и ты.

Будем дети, будет смех,
Будет сладкая любовь,
Будет зло, и будет грех,
И опять прольётся кровь.

Снова круг мой завершив,
Стану мёртв и стану жив,
И твою игру прерву,
Может быть, и наяву.

Я ухо приложил к земле,
Чтобы услышать конский топот, –
Но только ропот, только шёпот
Ко мне доходит по земле.

Нет громких стуков, нет покоя,
Но кто же шепчет, и о чём?
Кто под моим лежит плечом
И уху не дает покоя?

Ползет червяк? Растёт трава?
Вода ли капает до глины?
Молчат окрестные долины,
Земля суха, тиха трава.

Пророчит что-то тихий шёпот?
Иль, может быть, зовёт меня,
К покою вечному клоня,
Печальный ропот, темный шёпот?

Земле раскрылись неслучайно
Многообразные цветы, –
В них дышит творческая тайна,
Цветут в них Божии мечты.

Что было прежде силой косной,
Что жило тускло и темно,
Теперь омыто влагой росной,
Сияньем дня озарено, –

И в каждом цвете, обаяньем
Невинных запахов дыша,
Уже трепещет расцветаньем
Новорождённая душа.

Сладко ты благоухаешь,
Расцвела на радость мая.
Отчего ж ты не вздыхаешь,
Сад родимый покидая?

Сломан стебель в полдень знойный,
Сломан злобною рукою, –
Непорочной и спокойной
Ты сияешь красотою.

Подожду до ночи лунной,
И тебя, уж неживую,
У решётки той чугунной
Подыму и поцелую.

Вести об отчизне
Верьте иль не верьте, –
Есть весна у жизни,
Есть весна у смерти.

Если розы красны,
То купавы бледны.
Небеса бесстрастны,
Мы же, люди, бедны.

Истина предстанет
Поздно или рано.
Здешнее обманет, –
В смерти нет обмана.

Невеста тихая приходит.
Какие белые цветы!
Кого она с собой приводит?
О чём в очах её мечты?

Она сложила странно руки,
Она склонила взор к земле.
Её весна – заря разлуки,
Её пути лежат во мгле.

Идёт в святом благоуханьи,
Колебля белую фату,
И в угасающем дыханьи
Струя холодную мечту.

В лесу кричала злая птица,
Едва ручей журчал в кустах,
По небу прядала зарница,
Туман сгущался на полях.

Из-за раскрытого широко
Томленья в полночи моей
Прозрачный голос издалёка
Мне что-то пел, – не знаю чей.

И всё, что вкруг меня звучало, –
Ручей, и ветер, и трава, –
Всё, докучая, заслоняло
Его эфирные слова.

И я заклятием молчанья
Воззвал к природе, – и она
Очарованью заклинанья
Была на миг покорена.

Я ждал, – и в вещем ожиданьи
Зажёгся мне великий свет.
Далёкий зов погас в молчаньи,
Но был в молчании ответ.

  Игру Ты возлюбил, и создал мир играя;
  Кто мудрости вкусил, Ты тех изгнал из рая.
  Кто захотел расти, тех смерти Ты обрёк.
  Зарёю мужества поставил Ты порок.
  Ты – Отрок радостный, Ты – девственное Слово.
  Сомненье тёмное отринул Ты сурово.
  Младенца умертвил посланник грозный Твой, –
  Ты в царствии Своём младенца успокой.

    И на земле есть радости,
Есть много радостей и в тёмном бытии, –
    Но все земные сладости –
Обманы краткие, прельщения Твои.

    Обманом очаровано
    Невинное дитя,
    И если смертью сковано,
    То сковано шутя.
    Обещанное сбудется, –
    Восстанет милый прах,
    И радостно разбудится
    Улыбка на губах.
    И ждать ли нам наскучило,
    И скорбь ли нас измучила, –
    Всему своя пора,
    А смертное томление,
    И тёмный гроб, и тление –
    Всё это лишь игра.

  Тоскует мать над милым прахом,
    Тоскует мать.
  Кого обнять? С безумным страхом
    Как обнимать?

  Предстань пред нею, отрок ясный,
    Как тихий сон,
  И погрузи в туман безгласный
    Безумный стон.

  Потоки слёз и ладан дымный
    Туманят взгляд.
  Утеха в них; утеха – гимны
    И весь обряд.

  Земные дети шаловливы, –
    Но крылья есть.
  О том, как ангелы счастливы,
    Доходит весть.

Алой кровью истекая в час всемирного томленья,
С лёгким звоном злые звенья разжимает лютый Змей.
Умирает с тихим стоном Царь полдневного творенья.
Кровью Змея пламенея, ты жалеть его не смей.
Близок срок заворожённый размышленья и молчанья.
Умирает Змей багряный, Царь безумного сиянья.
Он царил над небосклоном, но настал печальный час,
И с протяжным, тихим стоном Змей пылающий погас.
И с бессильною тревогой окровавленной дорогой,
Все ключи свои роняя, труп Царя влечёт Заря,
И в томленьи грусти строгой месяц бледный и двурогий
Сеет мглистые мечтанья, не грозя и не горя.
Если страшно, если больно, если жизни жаль невольно, –
Что твой ропот своевольный! Покоряйся, – жить довольно.
Все лучи померкли в небе и в ночной росе ключи, –
И опять Она с тобою. Слушай, слушай и молчи.