Велимир Хлебников - Том 1. Стихотворения 1904-1916

Всё молчит. Ни о чем не говорят.
Белокурости турок канули в закат.
– И, когда небо становилось красно, как кумач,
Дитя произносило: «красно» или: «вот сидит грач».
И вот пролетал звук, тишины драч.
А закат гас
В вечерних терниях.
И наступает час –
Тихий, вечерний.
И стал ясен весь мир, как во сне наяву.
И, завидев месяц, я ему реву:
Месяц! Как и я, ты чист и светел,
Смел, спокоен, ясен, петел.
Но мне, с душой женомужа,
Все сущее – глуше и уже!
Так гори в безбольном горе!
Оставайся, горний, горе!
  И, снимая шляпу
  И отставив ногу
    Немного,
  Кланяюсь
  Тучам. Лепечу (я с ними не знаком)
  Коснеющим детским языком:
Если мое скромное допущение справедливо,
Что золото, которое ваши волосы тянули,
Когда вы, смеясь, рассказывали о любви,
Есть обычное украшение вашей семьи,
То не будете ли добры сообщить мне и не может быть, чтоб вы мне не сообщили,
Любите ли вы «тянули»,
Птичку «сплю»,
А также
В предмете «русский язык» прошли ли
Спряжение глагола «люблю»?
  Ветер, песни сея,
  Улетел в свои края!
  Все забыло чары дел,
    Тишь.
  Лишь бессмертновею
    Я!

Высь в весь вас звала.
И миру мигов милый ил,
И тайна – весть в ненастье вала,
И сирый лик из лила пил.
О, этот сад пощад отрад!
И бег, где век в наслег залег,
И сон из лон далеких жен,
И люда луды, лед и лад.
Да.
Всегда.
Жизневолосая,
Мноеволосая
Ты.
Виты
Взоры
Из мечты
И зазоры.

Ах, нынче я, как все.
Сколько муки!
– Горький сев.
Мил кому кий?
Себя тоньше
Стань!
Ладонь щеп
Сомненья
И презренья
Кину я
В твой стан.
Сгину я.
Сяду.
Всё… к ляду!

Радой Славун, родун Славян,
Не яви, не яви, не яви своих ран!
Расскажи, расскажи про ослаби твои,
Расскажи, расскажи, как заслави твои
Полонила волна неми, с запада яростно бьющей…
Расскажи, расскажи, как широкое плёсо быловой реки
Замутилось-залилось наливом-наплывом влияний иных:
Иной роди, иной крови, иной думи, иных речей, иных вестей
– Инобыти.
Я и сам бы сказал, я и сам рассказал,
Протянул бы на запад клянущую руку,
Да всю горечь свою собираю, чтоб кликнуть на запад и юг
Свою весть, свою веру, свой яр и свой клич,
Свой гневный, победный, воинственный клич:
«Напрут слави единой и гордой на немь!» –
Свой гневный, победный, торжественный клич.
За солнцем, друзья!
На запад за солнечным ходом
Под прапором солнца идемте, друзья!
Победная славь да идет!
Пусть в веках и реках раздается припев:
«Славь идет! Славь идет! Славь восстала!..»

Что было – в нашем тонет.
И вечерогривы кони,
И утровласа дева,
И нами всхожи севы.
И вечер часу дань.
Бегут по небу вдаль суда.
И жизнь иль смерть – возьми любое!
И алчут кони боя.
И в межи роя узких стрел
– Пустили их стрелки –
Бросают стаи конских тел
Нагие ездоки.
И месть для них – узда,
Желание – подпруга.
Быстра ли, медленна езда,
Бежит в траве подруга.
В их взорах голубое
Смеется вечно вёдро.
И, знахари разбоя,
Коней овили бедра.
В ненастье любят гуню,
Земля сырая – обувь.
Бежит вблизи бегунья,
Смеются тихо оба.
Коня глаза косы,
Коня глаза игривы:
Иль злато жен косы
Буйнее его гривы?
Его плечо высоко,
Ее нога упруга,
Им не страшна осока,
Их не остановит куга.
Качнулись ковыли,
Метнулися навстречу.
И ворог ковы лить
Пришел, принес и сечу.
Сокольих крыл колки,
Заморские рога.
И звонки и голки
Поют его рога.
Стрел звеня тетивой,
Осой глаз вражий пьет.
И уж в руке ретивой
Свистит-скользит копье.
И конь, чья ярь испытана,
Грозит врагам копытами.
Свирепооки кони,
И робко кто-то стонет.
И верная подруга
Бросается в траву,
Разрезала подпругу,
Вонзила нож врагу.
Разрежет жилы коням,
Хохочет и смеется,
То жалом сзади гонит,
В траву, как сон, прольется.
Земля в ней жалом жалится,
Таится и зыбит.
Змея ведь над <���ней> не сжалится,
Но яростью вздыбит.
И битвы не жесточе сечень.
Но гаснет дикий пламень сечи.
И ворог повернул стяг
И в вечер окунулся.
И широкогривые кони
Твердят, что знают искони.
Завыли волки жалобно:
Не будет им обеда.
Но чуют кони жало ног.
В сознании – победа.
Он держит путь, где хата друга.
Его движения легки.
За ним в траве бежит подруга,
Ее глаза – среброчелноки.

Мы желаем звездам тыкать.
Мы устали звездам выкать.
Мы узнали сладость рыкать.
Будьте грозны, как Остраница,
Платов и Бакланов,
Полно вам кланяться
Роже басурманов.
Пусть кричат вожаки,
Плюньте им в зенки!
Будьте в вере крепки,
Как Морозенки.
О, уподобьтесь Святославу, –
Врагам сказал: «иду на вы!»
Померкнувшую славу
Творите, северные львы.
Толпою прадедов за нами
Ермак и Ослябя.
Вейся, вейся, русское знамя,
Веди нас сквозь сушу и через хляби!
Туда, где дух отчизны вымер
И где неверия пустыня,
Идите грозно, как Владимир
Или с дружиною Добрыня.

О, рассмейтесь, Смехачи!
О, засмейтесь, Смехачи!
О, рассмейся засмеяльно, смех усмейных смеячей!
О, засмейся усмеяльно, смех рассмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики,
Усмей,
Осмей,
Смехири,
Смехири.
О, засмейтесь, Смехачи!
О, рассмейтесь, Смехачи!