Велимир Хлебников - Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены

Снежак. За дело, белые друзья. ( Разводит упругие прутья, и они звонко хлещут по разгоряченному красному лицу и выпученным глазам усатого сивоглазого охотника).

Древолюд. Ха-ха-ха! ( Размахивает от радости белыми пестрыми руками).

Снежачиха. А эта хворостиночка тебе люба? ( Подкладывает под ноги ветку, и охотник, задыхаясь и делая безумные глаза, падает в снег, ружье дает выстрел).

Липовый парень. Ай, больно, больно!.. (Дрожит и долго качается).

Барин уходит назад, без шапки, без пояса, дикий и простоволосый.

Древолюд и Снегчие. Ха-ха-ха! Ну, и потешен же честной народ!

Белый мужик. Но что это? Пробежали морозные рынды.

Стучат снегавицами, секирами, ищут. Осматривают. Провыл бирючий. Вышел Снежный барин. Чешет голову.

Белый боярин. Честной народ! Ушла она! Как дым в небо. Как снег в весну. Ушла. Истаяла.

Все. Кто? Кто?

Снежные мамки. Да Снежимочка! Снежимочка! Снежимочка же!

Белый боярин (понурив голову). Снежимочка…

Все. Куда?

Снежные мамки. Да в город же! В город. В город ушла.

Все. В город…

Березомир (опуская голову). В город… Снежимочка… в город… (Глубоко поникает годовой). Лесная душа… В город…

Все. В город…

Глубокое раздумье.

Снегомужье. Ушла…

Березомир (грустно). Ушла…

Заяц. Я проскакал сейчас до балки Снегоубийц, здесь к ее следам присоединяются большие мужские.

Снегун. Проскакал? Мужские?

Все. Ах! ах!

Боярышни падают в обморок.

У Снегуна, этого скорбно величавого старика, на больших глазах навертываются слезы, и он подымает с просьбой о помощи белые глаза к небу.

Ворон. Снимите с меня немину. (Немини снимают). Врешь, мелкий врунишка, вырезатель липовых карманов, обкрадыватель полушубков у всех липовых парней.

Рында. К делу!

Заяц. Сам врунишка! Ишь какой ушатый!

Ворон. Молчи, заяц!

Заяц. А кто зайчиху Милюту насмерть заклевал? да!

Мамки. Да что они, издеваются, что ли? Охальники!

Ворон. Это не были следы другого человека, это были лапти, которые висели у куста «Ясные зайцы» еще с тех пор.

Рында. К делу!

Ворон. Она сняла их и нарочно делала следы, чтобы запутать свой след.

Снегун (плача). Бедная ты девочка… Сердечная моя!

Снежные мамки. Горе как будем мыкать? Век, грущун, будем горевать!

Снегун машет рукой, все удаляются.

Ворон (взмахивая крыльями). Она пошла к Ховуну… (Улетает).

Ховун. Нонче норовят всё из нас книги… Старых разбойников нет. Те, что свистнут в два пальца, и откуда ни возьмись сивка-бурка пышет ноздрями.

1-й собеседник. Складно сказано, дед. Читал ты, дедушка, Каутского?

Ховун. Мы, барин, темные люди черной сотни. Живем в лесу, айв гостях у нас либо ворон, либо вор. Не научены мы.

1-й собеседник. А, вот он, мракобес, где!..

Ховун. А ты, парень, ворона оставь. Ворон – гордая птица. А не то видишь? а? ( Показывает батог).

1-й собеседник. Ныне отпущаеши раба твоего, черного гордея, гордого ворона, заступничеством же лесного истинолюба.

Ховун. А и шуточки свои оставь, парень. Не к месту они.

2-й собеседник. Ну, дедка, успокойся, не злись, говорю. Сослужил службу немалую. Пришла осень – золотые вкушай плоды. Слушаешь? Вот. Мало? Бормочешь?

Ховун. Я-те бормочу, баринок, ворон молвит. ( Бросает ворону бумажки, тот раздирает их, старый плут, поглядывая на Ховуна и помогая клюву лапой).

2-й собеседник( возмущенно вскакивает с места). Каков? а? Каков? Ну, и умник же ты, дедушка! Не твое дело.

Ховун( сощурив от злости глаза). А про батог забыл, барин? а? Разошлись не в своей избе.

Три размеренных удара в двери: – Отвори!

Ховун. Войдет, кто может.

Снежимочка. Вхожу, дедушка. Здравствуйте!

Ховун. Морозный обычай, детка.

Снежимочка. Людской обычай, дедушка. Здравствуй, ворон!

1-й собеседник(недоверчиво). Что это, из «Снегурочки» Римского-Корсакова? Ведь мы, товарищи, не спим?

Ворон налетает и клюет собеседника в глаза, сине-черный умник.

Ай, мошенник, чуть не выклевал глаза! Многоуважаемый товарищ Борис, не обсудить ли нам по-товарищески создавшееся положение вещей?

2-й собеседник( картавя и сюсюкая). Очень и очень даже кстати. ( Пришептывая, удаляются в другую светелку).

Снежимочка. Кто это, дедушка?

Ховун. А… руковерхники… Сидели бы скромненько… Так нет же… невежничают. Изобидели тебя, Ворон, черняга?

Ворон, растопырив шею и крылья, слетает с места и, усевшись на плече Ховуна, подымая голову, жалобно каркает.

Ховун. Что? злое почуял, вещун?

Из двери стремительно выбегает 2-й собеседник с бумагой и оружием. Он с рыжей темноогненной бородой и зелено-голубыми холодными глазами. Вытянув вперед руку, он читает неестественно громким голосом: «В виду того, что вызывающий образ действий так называемого Ховуна заставляет нас принять меры немедленной предосторожности и даже самообороны, ясные даже для не знающих известного произведения Римского-Корсакова, заставляет признать существование готовящегося предательства, в виду всего этого… батожок… Ах, черт, он дерется батожком! – вот!» Делает несколько выстрелов, и Ховун падает с простреленным черепом. Слышен топот удаляющихся ног.

Снежимочка. Что это? Город? Или весна? Прощай, дед, мне жалко тебя. ( Целует в целый глаз, который блестит и жив). Вот я и среди людей. Садись мне на плечо, Ворон, мы войдем вместе.

Идет по дороге.

Славодей.

( Останавливаясь ).

Женщина с ведрами. Ишь какая белавая барышня! (Останавливается и смотрит).

Пьяница. Я пью или не пью?

Зимний голос. О, дщерь! Блюди белый закон.

Идут по дороге в город. Прохожие попадаются все чаще и чаще.

Снегей. О, не ходи!

Славодей.

Прохожие. Мы забыли два слова: гайдамак и басурман – Запорожскую Сечь.