Николай Зиновьев - Поэтический спецназ России

Разговор со старушкой

Живёт одна, не хнычет,
B ней плоти — на щепоть.
— Кто нами правит нынче?
— Господь, милок, Господь.

Но я спросил: «А Путин?»
Лоб тронула рукой,
Ответ был полон сути:
«Не знаю, кто такой».

***
Пока я не пошёл ко дну,
Одетый в смертную сорочку,
Господь, даруй мне хоть одну
Во мгле мерцающую строчку.

И чтоб от этого мерцанья
Сказали прямо и светло:
«Он был поэтом отрицанья,
Но отрицал он только зло».

* * *
Ишь, как пышно сирень распустилась!
А душа как скукожилась, брат!
Жив — и то уже Божия милость,
Хотя жизнь и похожа на ад.

Но не ад же, а только похожа,
Гложет грусть за родные края…
Что за женщина — кости да кожа -
Бродит, беды людские итожа?

Это — муза, простите, моя.
А в руках ее толстая книга,
Хоть и слабы ее рамена,
Всех прорабов бесовского ига
В ней запишет она имена.

***
Когда не радует уже
Сердца родимая природа –
Мы на последнем рубеже…
Попятный шаг — и нет народа.

* * *
На склоне лет не мельтешат,
На склоне лет земной не жаждут славы,
На склоне лет почти что не грешат -
На склоне лет шумят иные травы.

На склоне лет стоит кривой стакан, -
В него нальешь едва ли половину.
На склоне лет трудней попасть в капкан,
Как старому, седому лисовину.

На склоне лет всегда сильней кровит
В честнoм бою полученная рана,
На склоне лет за правду бьются рьяно…
На склоне лет не всякий устоит.

* * *
Осень жизни или осень года?
Отчего такая в сердце грусть?
Или я отбился от народа,
Как от стаи заболевший гусь?

И куда лететь теперь, не знаю.
Мечусь в Небе, грустно голося.
Я ищу свою родную стаю…
Ну a стая перебита вся.

Колоколом небо раскололось.
Стало больше некого любить.
Слышу я с земли бесовский голос:
«Надо и последнего добить!

***
Звон колокольный пахнет медью
В прохладном воздухе сыром.
Не всё кончается со смертью –
Я это чувствую нутром.

От этой мысли замираю,
Знаменье крестное кладу…
Кто больше всех достоин рая?
Кто на земле жил, как в аду?

Коль так, то в путь
в небесный рай не узкий,
И, преимущественно, русский.

Из дневника
1.
Оставляя кровью метки
На извилистом пути,
Поздно ночью сын соседки
Нож домой принёс в груди.

Послезавтра будут плавно
Гроб в могилу опускать…
Да, забыл сказать о главном:
Хоронить-то будут мать.

2.
Деда знаете Игната,
Что ещё с войны с клюкой?
Он всему генштабу НАТО
Заказал за упокой.

Так нельзя, тут нет и речи.
Ведь не злом народ велик.
Но как вспомню речи Тэтчер,
Прав, по-своему, старик.

***
Вернёмся к грустной теме:
Моей вине пред всеми.
Томит, томит меня вина,
Хоть и не знаю в чём она.

Такое чувство, словно яд
Или тяжёлый след утраты,
Но не хочу быть тем, кто мнят,
Что все пред ними виноваты.

***
То ли ангел, то ли бес
Простирает сверху руку —
Дождик, падая с небес,
Моет красный" Мерседес",
Мочит нищую старуху.

Мне уже понять невмочь:
Это жизнь иль доживанье?
Редкий дождь встревожил ночь,
Редкий — редкий, как желанье
Наше ближнему помочь…

Легенда

А свои голубые глаза
Потерял я в двенадцатом веке,
При внезапном степняцком набеге
Враз они покатились с лица.

И тогда, чтоб за гибель семьи
Не ушла та орда от ответа,
Я их поднял с горелой земли,
И с тех пор они черного цвета.

***
Ничего придумывать не надо,
Всё уже придумано давно.
Запахи цветения из сада
Льются в моё узкое окно.

Ничего придумывать не надо…
Бьётся сердце, силясь отгадать:
То ли это запахи из сада,
То ли это Божья благодать?

***
…И длится век наш
развращённый,
И мне отчётливо видна
Картина грустная одна:
«Кипит наш разум возмущённый»
И скоро выкипит до дна.

Ночью

Гляжу я в небо: никого,
Лишь звёзды медленно мерцают,
Не утверждают ничего
И ничего не отрицают.

А всё ж таится в сердце страх,
Прирос он, что ли,
к плоти тленной?
И то ли шум стоит в ушах,
То ль неумолчный гул Вселенной.

***
Мне б только радоваться маю,
Но я давно уж не юнец.
И я прекрасно понимаю:
Приходит родине конец.

Иных не видно вариантов,
И я, гуляя по леску,
Живую чувствую тоску
Давно усопших эмигрантов.

XXI ВЕКУ

Спадёт с очей твоих завеса,
И ты узришь, как мир людей
Под погребальный марш Прогресса
Стремится к бездне всё быстрей.

Но ты пока не видишь это,
Ты в суете погряз мирской,
Лишь сердце чуткое поэта,
Как атмосферою планета,
Объято страхом и тоской.

Виталию Серкову

В так называемой глуши,
Где ходят куры по дорогам,
Я понял, кто я есть. Души
Своей ходатай перед Богом.

О ней лишь только хлопочу,
Как мать дитя своё, лелею,
И жить иначе не хочу,
Да и хотел бы — не сумею.

В преддверье Страшного Суда
Поговорить в тиши о многом
Ты приезжай ко мне сюда,
Где куры ходят по дорогам…

Христос в России

Уже распустились фиалки,
Уже разгорелся восход,
Но радости мало на свалке,
Где люди живут круглый год.

И взгляды давно их потухли,
Один в них остался вопрос.
А тот, раздувающий угли
В костре, не иначе Христос.

А где ж ему быть ещё? В Думе?
Там нет в нём нужды никакой.
Он здесь среди злых и угрюмых,
И Сам Он стал тоже такой.