Николай Зиновьев - Поэтический спецназ России

***
Сердцу грустно, духу нище.
Жизнь права, и смерть права.
Лето. Сельское кладбище.
Ни крестов, ни звёзд. Трава.

Но среди травы могильной,
Бледен, тонок и высок.
Колосок — гербом фамильным.
Тонкий, хлебный колосок…

В степи

Прикрылась дымкой даль простора,
В речушке плещется вода,
Белеет кашка от позора,
Краснеют маки от стыда,

Глядят испуганно ромашки,
И даже ветер тёплый зол
За иностранную рубашку,
В которой я сюда пришёл.

***
Отныне всё отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.

Где духа истины зерно?
Верней спросить: "Зачем оно
Людской толпе бесчеловечной?"

Итак, грешите, господа.
Никто за это не осудит.
Не будет Страшного Суда,
И Воскресения не будет…

На чердаке

Я дверь, как печальную книгу открою.
Здесь время уже никуда не спешит.
И сумрак не тает, он будто иглою,
Лучом из оконца к стропилам пришит.

Вот старая прялка в седой паутине,
Как серая птица. Попавшая в сеть.
Вот птицы, которым не петь, на картине,
Которой уже никогда не висеть.

Вот тихо коробится жесть керогаза,
Стреляя чешуйками краски, а то
Блестит в полумраке булавкой от сглаза
Покойного деда пальто…

***
На смутный свет вдали
Идём, но видит Бог,
Шестая часть земли
Уходит из-под ног.

Ушла уж из-под ног,
Но мы ещё бредём.
И знает только Бог,
Куда мы упадём…

***
В который раз нам это слышать:
"Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить".
О, русский Бог, а жить когда?!.

***
Минуты свободные редки…
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,

Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на "плюс",
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.

Русский зарок

Ни от тюрьмы, ни от сумы,
Ни от пустого верхоглядства,
Ни от вина, ни от кумы…
Я зарекаюсь от богатства.

Закат

Скользнув лучами по перрону,
Закат на грязный, темный снег
Набросил тени. А ворону
Загнал на тополь на ночлег.

В багрец окрасил водостоки,
И от грехов людских далек,
Румянцем девичьим на щеки
Вокзальной шлюхи тихо лег.

* * *
На беду собака воет.
Сад в тумане, как в дыму.
Ум для сердца яму роет,
Сердца сеть плетет уму.

Сердце ноет от разлада,
Ум собой по горло сыт.
И туман на сучьях сада,
Как повешенный, висит…

* * *
Память, рань же, рань же
Душу, не жалей.
Всё, что было раньше,
Ты напомни ей.

Сыпь на раны солью,
Ужасом знобя,
Ведь душа лишь болью
Выдаёт себя.

* * *
Солнце светит. Сердце бьется.
Вон сугроб сползает в тень.
Вон синица бликом солнца
По ветвям снует весь день.

А подальше, там осина,
Шест скворечни, — вот дела!–
Словно мать младенца-сына
Прямо к солнцу подняла.

Бродит зимний ветер в кронах,
А в корнях весенний зуд.
И сугробы в тень, как брови,
С удивлением ползут.

***
То погаснет, то вдруг загорится
Моя свечка сама по себе.
Значит, больше и чаще молиться
Надо мне о грядущей судьбе?

«Ты не прав!» — И меня содрогнула
Из-под купола горняя высь,
И в поклоне до пола согнула:
«За Россию и брата молись».

Быт

Быт, как бык, припёр нас всех к стене,
С каждым днём сильнее припирает,
Некогда подумать о стране,
А она — ты слышал? — умирает.

***
Нам опять угрожают, о Боже,
Это уж ни на что не похоже.
Да поймите вы все в этом мире:
У нас даже картошка в мундире.

К России

Плюнь на законы мировые!
Писали их твои враги.
И не снимай распятья с выи!
Даже подумать не моги!

Даже когда поставят к стенке
Узреть последнюю зарю.
Ты плюнь им в выпуклые зенки.
Плюнь прямо в зенки, говорю.

И на груди рвани рубаху.
Чтоб ослепил их свет Христа,
И побегут они со страху
В ветхозаветные места.

***
Я пролетал над городами,
Огней бесовских перепляс
Я видел и людей, годами
Не поднимавших в небо глаз.

Но видел я не только это –
Людей, что ангелам сродни,
Строками Нового Завета
Рубились с Дьяволом они…

Я до сих пор ту вижу битву,
На бой взираю свысока,
Где с перерывом на молитву
Он длится долгие века.

В храме

Какие все скорбные лица!
Как горестно сжат каждый рот!
Как жаль: лишь бедою молиться
Научен мой русский народ.

***
Я слишком долго собирался
Поговорить с тобою, брат.
И вот, собравшись, растерялся
И начинаю невпопад:

О выпавшем дожде кислотном,
О пестицидах в молоке,
О нищем и почти бесплотном
Пенсионере-старике,

О белом лебеде в мазуте,
О снах, о бесах во плоти,
О жизни суетной, до сути
Которой хочется дойти,

О страшных буднях в Карабахе,
Об искуплении греха,
О войнах, СПИДе и о страхе
За всех, кто жив ещё пока…

***
Мы не властны в своих сновиденьях,
Так же как и в судьбе не вольны.
В снах гуляет душа по владеньям
То Создателя, то — сатаны.

То проснёшься, как в детстве, бывало:
Так легко, хоть ходи по воде —
Сразу ясно становится, где
Этой ночью душа побывала.

А бывает, проснёшься, и надо
Все невольные помнить грехи.
Глянешь в зеркало:
Дантова ада
Под глазами темнеют круги.