Борис Чичибабин - Собрание стихотворений

7. Впервые: кн. «82 сонета…». — С. 49.

8. Впервые: Гар. С. 12 (вар). Лад — важнейший символ мировой гармонии, «строя» в лирике Ч. (см. коммент. к ст-ю «Чернигов»).

9. Впервые: Новый мир. — 1992. — № 8. — С. 4.

10. Впервые: Гар. С. 19 (вар.).

11. Впервые: Гар. С. 18 (вар.).

Так Чичибабин назвал цикл сонетов, посвященных жене. Они вошли в книгу «82 сонета и 28 стихотворений о любви» (кроме последнего сонета, написанного в 1993 г.). О сонетах написано несколько литературоведческих работ: рецензия М. Копелиовича «Сонеты на жизнь Мадонны Лили» (Новый мир. — 1994. — № 10); совместная работа О. Оконевской и Н. Никипеловой «Высоким слогом вечного сонета…» (Сонет от Петрарки до Чичибабина на уроке литературы) (Рус. яз. и лит. в школах Украины. — 2002. — № 9); книга И. Лосиевского «Встреча с Петраркой: Из наблюдений над интертекстом в чичибабинской лирике» (Харьков, 2005). Первоначальное название включало имя адресата: «Сонеты Лиле».

1. Впервые: К89. С. 56. В первом сонете Ч. рисует апокалипсическую картину морального распада человечества. Именно на этом фоне возникает любовь — преодолевающее зло мира богоданное чудо. Тема века в этом и последующих ст-ях приобщает Ч. классической традиции от Баратынского до Мандельштама. Особенно выразительны аллюзии к ст-ю Тютчева «Наш век» («Не плоть, а дух растлился в наши дни…»), передающему состояние людей, лишенных веры.

2. Впервые: К89. С. 57. Образ круга зла в этом сонете заставляет вспомнить круги ада (от Данте) в текстах Ч. предшествующих лет. Любовь позволяет герою выйти за рамки круга.

3. Впервые: К89. С. 56. В этом сонете особенно сильны шекспировские мотивы, связанные в цикле с пониманием истории как арены действия злых сил (ср. в «Макбете»: «Но духи лжи, готовя нашу гибель, / Сперва подобьем правды манят нас, / Чтоб уничтожить тяжестью последствий», пер. Пастернака). Не плоть, а души убивает ложь… — Аллюзия к строке Тютчева «Не плоть, а дух растлился в наши дни» («Наш век»). Словесомолы — неологизм.

4. Впервые: «82 сонета…». С. 64. …я мнил себя привратником у храма… — Эта ритуальная ситуация, как и многочисленные библейские образы, служит здесь разоблачению коммунистической «религии».

5. Впервые: К89. С. 56. Сонет построен по контрасту с предыдущим: сознание мятущегося героя обнаруживает свою ущербность в сравнении с миром героини-девочки, растущей вдали от сует века. …в кругу друзей грустишь, а не хохочешь… — Портрет героини отсылает к образу пушкинской Татьяны (ср. «Дитя сама, в толпе детей играть и прыгать не хотела / И часто целый день одна / Сидела молча у окна»).

6. Впервые: Гар. С. 78 (датируется по ВСП). Сияло детство щедрое само в нем… — О концепции «поэт дитя» у Ч. см. коммент. к ст-ю «Поэт — что малое дитя».

7. Впервые: «82 сонета…». С. 67. И лад в словах услышался впервые… — Появление (неоднократное!) слова лад в «Сонетах Любимой» глубоко символично: именно поэтический «лад» даст героям прообраз истинных отношений.

8. Впервые: К89. С. 126. Ст-е посвящено Цветаевой, одному из любимых поэтов Ч. …с грозой перстов, притиснутых ко лбу… — Эта характерная цветаевская поза запечатлена не только на известном рисунке ее дочери, художницы А. Эфрон, но и — задолго до этого — в ее собственных стихах: «Но будешь ли ты — кто знает — / Смертельно виски сжимать, / Как их вот сейчас сжимает / Твоя молодая мать» («Ты будешь невинной, тонкой…», 1914). В ст-и также улавливаются аллюзии к цветаевскому циклу «Пригвождена». Аксаков и Лесков. — Аксаков С. Т. (1791–1859), Лесков Н. С. (1831–1895) — авторы классической русской прозы, тонкие мастера языка и стиля. Цветаева называет их своими любимыми прозаиками в анкете 1926 года, присланной ей Пастернаком.

9. Впервые: «82 сонета…». С. 69. Ты в снах любви, как лебедь, белогруда… — В любовной лирике Ч. не раз обращался к образу пушкинской царевны Лебедь, одному из символов Вечной Женственности.

10. Впервые: «82 сонета…». С. 70. Лорелея — один из центральных персонажей романтической поэзии; его мифологический прообраз — дева-чаровница, речная фея, героиня немецких народных легенд. По-видимому, для Ч. было актуально также мандельштамовское восприятие Лорелеи как одного из ликов России (в ст-и «Декабрист» (1917): «Все перепуталось и сладко повторять: Россия, Лета, Лорелея»).

11. Впервые: К89. С. 57. Сервантес. — См. коммент. к ст-ю «Путешествие к Гоголю». Доре, Поль Гюстав (1832–1883) — французский график и живописец, иллюстрировавший «Дон Кихота», Библию и «Божественную комедию» Данте.

12. Впервые: К89. С. 58. …джорджоневский закал… — Джорджоне (ок. 1477–1510) — итальянский живописец венецианской школы эпохи Ренессанса. …еще не отжурчал блаженный Мандельштам. — Намекая на прочтение героиней текста любимого поэта, Ч. заимствует его образы («по капле душу пей» в предыдущей строке — ср. «Всю смерть ты выпила и сделалась нежней» в ст-и «Когда, соломинка, не спишь в огромной спальне…» (1916), а также, возможно, первичное по отношению к нему ст-е Ахматовой «Как соломинкой пьешь мою душу…» (1911)). Сонет перекликается также с текстом Мандельштама «Есть иволги в лесах и гласных долгота…» — в обоих случаях объектом изображения становится «единственное», феноменальное переживание.

13. Впервые: К89. С. 59. Мотив иконописной прелести «лика» возлюбленной получит продолжение в других ст-ях цикла, в частности, «Твое лицо светло, как на иконе…».

14. Впервые: «82 сонета…». С. 76. …и я, прощенный, нежностью наполнюсь. — В этой и последующей строках слышны отголоски ст-я Мандельштама «Сестры тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы…».

15. Впервые: «82 сонета…». С. 77.

16. Впервые: К89. С. 59. Сонет передает молитвенное преклонение перед возлюбленной, в которой Ч., в традиции поэтов Ренессанса, узнает образ Мадонны.

17. Впервые: Огонек. — 1990. — № 47. — С. 16.

18. Впервые: Огонек. — 1990. — № 47. — С. 16. Боккаччо, Джованни (1313–1375) — итальянский прозаик, поэт, гуманист, автор знаменитого «Декамерона», воспевающего чувственность и радость жизни.

19. Впервые: К89. С. 60. В этом тексте слышны отзвуки «Сонета к Дженевре» Дж. Байрона («Ты так бледна и так мила в печали…» — ср. «Твоя печаль на лбу моем блестит», как и вообще мотив «блеска» духовной красоты, благоговейный трепет перед возлюбленной — «Серафимом» у Байрона, «душой» у Ч.).