Юрий Белаш - Окопные стихи

Нет, я иду совсем не по Таганке -

иду по огневому рубежу.

Я - как солдат с винтовкой против танка:

погибну, но его не задержу.

И над моим разрушенным окопом,

меня уже нисколько не страшась,

танк прогрохочет бешеным галопом

и вдавит труп мой гусеницей в грязь.

И гул его, и выстрелы неслышно

заглохнут вскоре где-то вдалеке...

Ну что же, встретим, если так уж вышло,

и танк с одной винтовкою в руке.

В этом стихотворении вроде бы реальная картина, но, зная, что написано оно в ту пору, когда поэта не печатали, когда вообще было совершенно неизвестно, а будут ли когда-либо такие стихи опубликованы, есть в этом стихотворении не только непоколебимость солдата, но и непоколебимость поэта продолжать начатое, встретить все жизненные препятствия, если уж так вышло, с одной книжкой стихов в руке, книжкой, в которой нет ни грана лжи, а там будь что будет, напечатают или не напечатают, но нравственная сверхзадача поэта выполнена. И надо сказать тем, кто сейчас старается "списать" из литературы К. М. Симонова, что ни "Оглохшая пехота" Юрия Белаша, ни мой "Сашка" могли бы не увидеть света при нашей жизни, не будь реальной помощи и хлопот Константина Михайловича, взявшего на себя ответственность за публикацию этих вещей.

Возможно, некоторых читателей удивит, что последние стихотворения поэта написаны без рифм, он называл их "стихопроза", и возникнет вопрос: а почему поэт, прекрасно владеющий рифмой, вдруг от нее отказался? Я тоже задавал Юре такой вопрос, но он отмалчивался, надеясь, видимо, что я сам пойму это. И я понял. Материал, поднимаемый поэтом в последние дни его жизни, был таков, что рифма обязательно что-нибудь бы смягчила, сгладила, а может быть, и как-то, облегчила бы глубину и серьезность высказываемых мыслей. Я, например, не могу представить рифмованным вот это стихотворение:

Люди - нетерпеливы...

Если в гордиев узел завяжет история жизнь -

непременно найдется какой-нибудь муж,

у которого руки зачешутся - разрубить этот узел.

И разрубит... И задаст работенку не одному поколению

восстанавливать звенья разорванной цепи.

Эти строки кажутся мне будто выбитыми на камне, тут не сдвинуть ни одного слова, их монументальность исчезла бы, будь тут рифма. Возможно, я не прав, и пусть тогда поправят меня поэты и критики.

Закончить мне хочется словами двух подлинных поэтов - Давида Самойлова и Владимира Соколова. Вот - Д. Самойлов:

"Фронтовое поколение поэтов, видимо, главное свое уже отписало. Некоторые дописывают недописанное, вспоминают позабытое, а другие повторяются. Свежо прозвучала для меня только истинно солдатская книга стихов Юрия Белаша".

"Явление - а это действительно явление! - Юрия Белаша с его "Оглохшей пехотой", целиком вошедшей в "Окопную землю", где она получила сильное подкрепление в новых стихотворениях, ни с чем в современной поэзии не сопоставимо. Не знаешь, какое стихотворение выбрать, чтобы подкрепить подобное мнение... Можно цитировать "Окопную землю" строками, строфами, страницами - и все будет говорить о том, что такой войны, так написанной у нас в поэзии еще не было". Это - слова В. Соколова.

У Юры, как и у многих погибших на войне, нет могилы. Он завещал свой прах развеять с Воробьевых гор над Москвой. Те, кому дорога и близка его поэзия, могут пойти туда и помянуть настоящего солдата и настоящего поэта...

Вячеслав Кондратьев

Предисловие к книге Ю.С.Белаша ``Окопные стихи.''

(М., Советский писатель, 1990)