Владислав Шошин - Снегириная заря

Торопятся травы процвесть, прозвенеть,
Деревни плывут над полями,
И смеем мы всё, что мы смели не сметь,
И небо живет журавлями.

Весеннее солнце идет как пастух
За облачным стадом по небу,
Коль юности пыл и в тебе не потух,
От солнца внимания требуй!

Пусть в душу вольется река синевы,
Пусть чаша восторга — до края,
Пусть серых людей, что при жизни мертвы,
Рука нас не тронет сухая.

Весь мир я сегодня хотел бы обнять,
И стоило в мир мне явиться,
Чтоб радость весеннего мира понять
И ею с тобой поделиться!

Стройная, в нарядном алом ситце
Утром выходила на крыльцо,
Не давала ль спать тебе синица,
Луч ли солнца падал на лицо?

Снился ль тебе тот, что за горами,
Что пойдет искать твоей руки,
Голубое озеро ли в раме
Из кувшинок белых и куги?

Или просто ясень у забора,
Пыль столбом за всадником в полях,
Ласточки над куполом собора,
Солнце в серебристых тополях?

Суздаль,
Пусть живет твоя душа,
Та, что, вровень с Каменкой спеша,
Шла за город,
Ясное дитя,
Ясени улыбкой золотя.

Семь веков назад у белых стен,
По сей день никем не взятых в плен,
Улыбнулась в первый раз она,
Семнадцатилетняя весна.

Ей и не приснится никогда,
Что хвалу поют ей провода,
Волны,
Что река не унесла,
Ласточки,
Которым нет числа.

Ласточки внезапны, словно гром,
Ласточки срезают грусть крылом,
Повторяют,
К радости спеша:
— Суздаль,
Пусть живет твоя душа!

Снится мне столица златоглавна,
И в сырой сентябрьской тишине
Не в Путивле скорбна Ярославна —
На немой владимирской стене.

Что гадать мне — любишь ли, не любишь,
Золотая меж сердцами нить,
Пусть уйду за Лыбедь и за Трубеж —
Никому меня не заменить.

Молодость ничем не переспорим,
Все в ее купается луче —
Галька ли, обкатанная морем,
Белка ли у кедра на плече.

В душе весна и щебет рощи,
И смех и звон разбитых льдин,
И ты живешь полней и проще, —
Ты в этом мире не один.

Спешишь как друг к любому дому,
И братских ищет рук рука,
И золотым по голубому
Идут в рассвете облака.

И петь скворцам, и цвесть гвоздикам,
И жизнь горька и хороша,
И, как всегда, чиста душа
Во всем — и в малом, и в великом!

Мороз по лесу куролесил,
Шутил с метелями до слез,
Сережки вербные развесил
В кустах ольшаника мороз.

И солнце льется по карнизам,
И стены фресок не грубей,
И в оперенье дымно-сизом
Играют стаи голубей.

И снова, вкрадчивый и смелый,
Всегда родной девичий смех,
И — белый, до чего ж он белый,
Искрящийся на крышах снег!

И под крылом последней вьюги
Семь сосен в праздничной красе
Весну встречают как подруги
У Ярославского шоссе.

Шумливей лес, и небо выше,
И пар весенний от земли,
И только шиферные крыши —
Как старый снег в полях вдали.

Единственной, неповторимой,
Еще ты верен той любви,
Но беззаботные ручьи,
Смеясь, бегут, как дети, мимо.

И голос каждого ручья
Все веселей и бесшабашней,
А за рекой — твой день вчерашний,
А между вами — полынья.

Сшивает радуга иглою
Восток, что был разорван вкось,
Пахнуло стружкой и смолою,
Черемухой отозвалось.

И тополя в грачиных гнездах,
И в струйках пыли даль дорог,
И свежестью пронизан воздух,
И каждый в чувствах прям и строг.

И сердце радости открыто,
И луч полдневный — как отвес,
Лишь туча дальняя сердита
На вымытый до нитки лес.

Все, что было, — присказка, не сказка.
Есть на Волге пристань Сероглазка.
Девушка выходит к пароходу,
Смотрит на сияющую воду.

Словно поднят ввысь ее руками,
Новых стен сияет белый камень,
И она смеется в вышине
Водомеркам-лодкам на волне.

Говорят, и впрямь ты парень бойкий,
Но тоскует сердце под ковбойкой
По улыбке глаз,
Необычайной
Чистоты, как небо над Украйной.

Как детей, качает Волга бревна,
И несет плоты легко и ровно,
И спешит сквозь августовский зной
В море с вечно солнечной волной.

Собирайся в дальнюю дорогу,
Отправляйся к доброму порогу,
Встретятся тебе любовь и ласка, —
Есть на Волге пристань Сероглазка!

Бывает же на свете тишина!
Не шелохнет пшеничная стена,
Ветла восходит к небу все пышней,
И вороны торжественны на ней,
И сердце обнимает странный штиль…
О ты, благословенный мой Эртиль!

О как необычайна ты, заря!
Как будто все волненья были зря,
Как будто все сомненья ни к чему,
Следи, как солнце разгоняет тьму,
Как рушит грозовые облака, —
И пусть летят года или века.

Но нет. Не выйдет! Снова за бугром
Раскованный ворочается гром,
Он поднимает ливень грозовой,
Как меч над непокорной головой.
Забудь покой! Нет сердца без огня!
Без грома нет безоблачного дня!

Река Битюг —
Поля вокруг,
Леса вокруг,
Луга.
Я не забуду, новый друг,
Такие берега.

На берегах твоих — весна,
Которой ярче нет,
На берегах твоих — страна,
Которой сотни лет.

С востока гнал Батый коней,
И запад был свинцов,
Но все идет тропой своей
Наш Алексей Кольцов.

Березы вторят песне в лад,
Мы с ними ветер пьем,
Пусть не подпел нам хор девчат —
Мы сами подпоем.

Мы вольным нивам подпоем,
Нетронутой листве,
Мы подпоем за Эртилем —
Аукнется в Москве.

Аукнется за рубежом,
Чтоб ведал целый свет,
Что мы Россию бережем
Недаром сотни лет.

Не зря по засекам народ
Селился в старину
И Петр Великий ставил флот
Державный на Дону.

И Русь незыблема,
Пока
Мы свежий ветер пьем
И мир кольцовского стиха
Сынам передаем.

Пока дубрав размашист круг,
Лугам потерян счет,
Пока на юг
Река Битюг
Из вечных недр течет!

Радость на вершине безгранична,
Каждый для нее душой открыт,
День идет к поляне земляничной,
И орел над пропастью парит.