Илья Риссенберг - ИноМир. Растяжка: Стихотворения

Тополь орд свидетели молчаливые
Грустных рейдов градостных батарей
Дети вдов рядовичи злоречивые
Остолопозоренных матерей

Древо независимо удивительно
Шестоднев чем дева и хороша
Бытие действительно лишь на видео
Палачей и контрас едва дыша

По зелёной во поле ровной улице
Дьяволица проволока пинок
Вопль домлечной сослепу революции
Кровь планеты выпуклой из-под ног

А над ней поругана да днепрогнута
Облеклась во прапор превозмогли
Плоть столпотворенья дотла исторгнута
Немовля истории соль Земли

Как трезубой грозой по днепровской воде, не-
Зависимость – деньги на Храм! —
Подобает псал-мам упредить сов-па-день-е
Победы с грехом пополам.

Лазарет звездоправ неотложно бесстрашен,
ЦаРим по тревоге на вы-й
На-гора террикони – в азарте донбашен
Свобода звериной войны.

Глазорезный лазоревый выброс из русла,
Потомственный аэродром —
Русь над аурой бьётся: Эй, рухнем! – рехнулся
Потоп стенобитным ядром?

За субботу до-ста-да-на-род принимайте
Молитвенной смальтою вдрызг
За не-весту-висьмя: миросвету праматерь —
Мозаика милой мездры.

Что ни глазница круг порученцев
Сложится служит наглая ложь ей
Д-Евушке ёмнутых ополченцев
Пёрышко против с помощью Б-жьей

В помощь вползает змей-соблазнитель
Первый Адам на нервах стоп-крана
Слёзы Майдана сквозь умозритель
Третьего Храма в теле экрана

Царскому сердцу милую свиту
Лирник-малюет-выкормыш дьяку
Взрыд на горючий сме-ешь молитву
Мало ли Молотову шмурдякуй

Гонка помазанников казнимых
Цепью камазов степью донецкой
Кузов свободен воздух на снимках
Наш-полигон/Наполеон раз-минки недетской

Правит люстрацию самосвала
Мусор а в нём о Б-же мой нищий
Есмь от росы совбежище слава
Что ж под бронёю бросив не ищешь

Ничтоже в земле урожай преумножит
Под стягом зерно по войне в Лугандоне
Бросайте оружье спасайте кто может
Смиренные раны/стигмы смежая ладони

…Что выстою – в стае, хоть возле,
У с лужей слиянных дворняг:
Служителей чистые слёзы —
Соитье воды и огня.

Отечески нянчится глупо
Щенячье пророчество рощ…
Рокочет угрозно и грубо
Сочувствию чуждая мощь.

Алтарная грезит идея
Сыграть дополнительный тайм
Луною: светило везде я
Единому Таинству тайн.

Всесвет бы разлук интроверту
Забытой лучиной разъять,
Случись вертикальному ветру
Бетонную твердь прозиять.

Родимая, зоренька, Лия!
Во первое имя пролью
Из речи прозрачные крылья,
И слёзы прозрят Элию.

С вечерним почином, пучина!
Трепещет и дышит в ладонь,
Как набело писана, псина
Над чёрной бездонной водой,

Чтоб выстоять – в ста(н)е, хоть возле:
У с лужей слиянных дворняг-
Слу-жителей чистые слёзы
Соитного вз(д)ору огня.

Полным-полны величья молчать велит война
Обители печали и леченья
Кевларь воплеголосье певалая луна
Гало огневолосого очелья

А ТО оглохни вовсе
В Любавичах славечных у Ребе о душе
Словечко ибо вещее не с ними
Космического Храма костьми на рубеже
И ненависти сонмищем теснимы

И вестники о ранах
Кометницу из мёртвых любовью отпевал
Нич-ком кооперируя осколку
Сомнамбульною каской впробой и наповал
Кропить ясноузорную ясколку

Прописанная сказка
Террору кремлепутов предметил взор-Ра-дар
Кометного хорала Алелую
Кевларовой короны хранительный Айдар
Камнеть идолопад напропалую

Из метких батальоны
В-инферно-перемешку с премьерой о войне
Ра(з)менный ру(б)ль ромашек паремия
Долугий император ступай-ка временей
В периметре степного перемирья

Мой ритор помирает

Вернитесь из вечности, вещие птицы,
На верную гибель в бригадную голь
Украйны, керувы восточной границы,
Чьё тайное имя Фантомная Боль!

Последними силами призванный воин,
Хранящими верность в неравном бою
Войне Третьехрамовой, мобилизован
Служитель всегда– и везде-бытию.

И время врагам растеряться, стереться:
Захмарная згинка, незримый снаряд
Творимых миров, материнского сердца —
И вот уже нелюдь, бездушья смердят.

Послушать их вопли, воистину дивно
Величье Злотерпца: приемли, уволь —
Носящего втайне во имя Единства
Единое Имя – Фантомную Боль!

Горит Откровенье Синайской вершины,
И Хортицы вглубь – характерников Рух,
Возводят с-воители гимн Украины
На к-ноты огнём окровавленных рук.

Для пуль бесполезен планетный посредник,
Сквоженье скрижальное в жилах храня,
На небо вече-рнее в силах последних
Соб-рать полководцев победного дня.

Израиля стан, опалённого Слухом,
Тем более гибели фотоальбом
О постном, блокадном, от голода пухлом,
Ковёр-вертолёт – кроветворной пальбой
В подземку эпох, совпадающий пухом
С обыгой земною, и с Богом, и в бой
Бригада из рая! Эй, адовы, ухнем!,
Фонтан тополиный, Фантомная Боль!

Семейкой загодя, хотя
И лень околице, колония
Скамеек, с места не сходя,
Идёт к закату, небосклонная.

Нахлебный ласт, подножный стол,
Пылится нячная лечебница,
По млечнопутью на убол
Сползает золотом очельница.

Нечай до тленья припечёт
Сидельца, матушка-зима на то,
На-вточь-умчащий-перечёт
Ячанью сердца казематного.

И есмь, и в паре со стопой
Венец мгновенью суеверному,
Что в центре ауры слепой,
Творим по слепку миросферному.

За Словом вслед и люд воспел
Вселенной искрою бесчисленной
Его наследственный удел,
И долгосмертный, и бессмысленный:

Веленья, свитые в Левит,
Паломники зелёной линии,
Неуловимый алфавит,
Поленья зла неумолимые…

Тенёк – работа воробья:
Так сказывали обыватели,
Всездешнего небытия
Свидетели и тоскователи.

В траву отпрашивая Русь,
Душой моей и телом тоже мне,
Ничто со мной, не устрашусь!
Ну вот и всё, ещё возможное.

Верят век за веком новости войне
Реквием вернули проводы ребяток
Свиток их заветный в крепостишине
Развернулся в света боевой порядок