Сборник Сборник - Моё лучшее стихотворение

Закончился недавно ледоход.
Помятый шлем убитого фашиста
Под сталинградским берегом плывет.

Вот шлем волною увлекает в омут,
Вот, захлебнувшись, он ко дну идет.
А над великой Волгой по-родному,
По-прежнему черемуха цветет!

Руки свои по-барски не холил,
Бриллиантами, золотом не украшал.
Я ими долго работал в поле,
Землю копал
И камни таскал.

Я ими деревья в лесу рубил,
Строил дороги, мостил мосты.
Но очень следил я
И очень любил,
Чтоб были руки мои чисты.

Я уставал,
Но не звал покоя:
Любил, что в жизни
Берется с бою!
И как бы достаток мой ни был мал,
Я никогда не просил подачек.
Я рук не тянул за чужой удачей
И чужого счастья
Не отнимал.

Не всякий в трудностях устоит,
А я стоял, не жалея сил,
И руки, такие же, как мои,
При встрече крепко пожать любил.

Я знаю, мне жить еще много дней,
Много работать среди друзей.
Но если, товарищ, придет беда
Иль встретится недруг тебе и мне —
На эти руки мои всегда,
Как на свои,
Положись вполне!

Что вы ловите, рыбаки?
Что
ловите?..
Как всегда,
неприступны и застенчивы,
над гудящею рекой вы расставили
локти,
будто не удочки у вас в руках,
а уздечки.
Будто это не река,
а конь взнузданный,
будто слышится вам
топот копыт
частый,
будто в жизни вам только это и нужно:
вечно мчаться
за своим рыбацким счастьем.
Пригибаясь к холке коня,
тихо охаете…
А к высоким сапогам глина прилипла.
А в ведерках сплошняком
ерши да окуни…
А где же она,
где,
золотая ваша
рыбка?
Мимо вас по реке —
лодки, лодки…
А за моим окном
глухо шумит улочка.
Я сижу, расставив широко локти,
У меня в руках не карандаш —
тоже удочка.
Я, как вы, рыбаки, пробую разное.
Мне ленивую плотву ловить
не хочется.
Я в поток ревущий удочку забрасываю,
по бумажному листу круги
расходятся.
Расходятся круги, разбегаются…
А улов мой
вяло иглами ершится.
Над усталой головой солнце катится,
в каждой капле отражаясь,
в каждой жизни…
Может, скажут:
«Ты ловить не умеешь!..
Не всегда тебе терпенья хватает!..»
Нет, поймите:
надоела мне мелочь,
мелочь…
А где она?
Где моя рыбка золотая?
Где она,
неповторимая,
хоронится?
На какой такой глубине опасной?..
Как вам ловится, рыбаки?
Как ловится?..
Я желаю вам удачи,
удачи рыбацкой.

Ты лети с дороги, птица,
Зверь, с дороги уходи!
Видишь, облако клубится,
Кони мчатся впереди.
И с налета, с поворота,
По цепи врагов густой
Застрочит из пулемета
Пулеметчик молодой.
Эх, тачанка-ростовчанка,
Наша гордость и краса,
Приазовская тачанка,
Все четыре колеса!

Эх, за Волгой и за Доном
Мчался степью золотой
Загорелый, запыленный
Пулеметчик молодой.
И неслась неудержимо
С гривой рыжего коня
Грива ветра, грива дыма,
Грива бури и огня.
Эх, тачанка-киевлянка,
Наша гордость и краса,
Украинская тачанка,
Все четыре колеса!

По земле грохочут танки,
Самолеты петли вьют,
О буденновской тачанке
В небе летчики поют.
И врагу поныне снится
Дождь свинцовый и густой,
Боевая колесница,
Пулеметчик молодой.
Эх, тачанка-полтавчанка,
Наша гордость и краса,
Пулеметная тачанка,
Все четыре колеса!

Не легенда, не обожествленье —
Просто жил нужнейший людям человек.
…Вижу снова — на трибуне Ленин
Смелым жестом осеняет век.

И не смыт тревожным отдаленьем
Этот облик, четкий, как гранит.
…Вижу снова — на трибуне Ленин
Перед съездом слово говорит.

И молчит расчетливая робость,
И пустая гордость смущена.
В этом слове сила и суровость
Революции
воплощена.

Он внушает право и законность
Баррикадам — биться до конца.
В этом слове — целеустремленность
Революции.
И все сердца,
Ощущая времени огромность,
Начинают биться, как одно.
В этом слове простота и скромность
Революции.
Ему дано
Обнимать событья четкой мыслью,
Несогласных логикой круша.
В этом слове — страсть и бескорыстье
Революции.
Ее душа
Здесь встает, чтоб до конца бороться,
Зная цель и не жалея сил.
В этом слове — честь и благородство
Революции.
Он возносил
Главное. На место ставил частность.
Разделял случайность и закон.
В этом слове — доброта и ясность
Революции.
Ладонью он
Разрубал всех доводов негодность,
Звал вперед, в иные времена.
В этом слове — воля и народность
Революции…

Пожилую, неприветную,
Закоптелую, в пыли,
Мне вчера подругу медную
Из чулана принесли.

За окном соборов зодчество
Без крестов и без огней.
Я затеплил в одиночестве
Лампу юности моей.

Сразу все былое вспомнилось:
Ночи, зори, петухи.
Золотое пламя «молнии»
На мои лилось стихи.

А я в пылких юных чаяньях,
Дерзок, прыток и упрям,
Навсегда бросался в плаванья
По развернутым морям.

Я по странам неисхоженным
С караванами шагал,
Над стихами невозможными
И смеялся и рыдал.

Помнишь, лампа, время зимнее.
Ночь. Беспамятство снегов.
Девушке с глазами синими
Говорил я про любовь.

Ты всему была свидетелем.
Но однажды в час ночной
Догорела, не заметила —
Я покинул дом родной.

Тишину твою уездную,
Сад с оркестром в полумгле
И свою каморку тесную
С кипой книжек на столе —

Все, что сердцу было дорого,
Все оставил, разлюбил
И в огнях большого города
В революцию вступил.

Годы шли крутые, быстрые,
Буреломные года.
По стране рассветной выстрелы
Грохотали… А когда

Вслед за песнею победною
Вспыхнул свет электроламп,
Керосиновую, медную,
Отнесли тебя в чулан.

Под портретом государевым,
Возле сваленных икон
Отсияло твое зарево,
Схоронился медный звон.

Отошла в былое бедная
Дней уездных тишина.
Керосиновая, медная,
Никому ты не нужна.

Нынче всюду электричество,
Край наш вятский знаменит,
Но тот пламень твой лирический
До сих пор во мне звенит.

Попрощаемся, ровесница,
Лампа юности моей.
Передам тебя я с песнею
В краеведческий музей.