Наталия Солодкая - Волшебство (сборник)

Да, надо ещё не забыть, что дяди-солдаты угощали меня такой вкусной гороховой кашей! Дома я такой никогда в жизни не ела. Когда мы шли по лесу, то видели такое! На нас летел чёрный столб, который весь шевелился. Папа схватил плащ-палатку и накрыл нас ею с ног до головы. Оказывается, это такие комары. Если не укрыться – налетят и заедят. Вот ужас-то!

За этими рассуждениями я не заметила, как моряки перестали петь. Мама прилегла на сиденье, а Отец куда-то ушёл, и его долго не было. Я уже давно выпила весь свой чай и попросила Маму налить мне ещё. Мама, почему-то грустная, с трудом поднялась с подушки, взяла мой стакан и пошла к проводнице за кипятком. Вернулся Отец. Он был встревожен и сказал, что сейчас остановят поезд и надо одеваться. Я полезла за своим пальтишком. Отец усадил меня и, чмокнув в макушку, сказал:

– Пока посиди смирно.

Пришла проводница и ещё какая-то женщина, которые стали помогать маме укладывать в сумку вещи. Поезд начал тормозить. Отец надел на маму плащ, подхватил большую сумку с вещами, и они направились к выходу, а меня оставили с этой чужой тётей. Ничего не понимая, я заплакала. Женщина обняла меня за плечи, и прижав к себе, стала успокаивать:

– Ну что ты, как ты могла подумать, что родители тебя бросили. Сейчас они вернутся, и мы поедем снова.

Вернулся один Отец. Мамы с ним не было. Поезд тронулся без неё.

На Ярославском вокзале весёлые моряки помогли Отцу вытащить на перрон чемоданы и ведра с засахаренными северными ягодами, которые мы с Мамой насобирали и везли Бабушке. Мы ехали домой, и я с ужасом думала:

– Что же теперь я скажу Бабушке, когда она спросит, куда мы дели Маму?

Отец сидел молчаливо, изредка поправляя у меня на голове беретик. Дома нас встретила Бабушка. Увидев нас одних, она заплакала вслух, как плачут дети. И я поняла, что произошло что-то ужасное. Мне стало очень страшно. После ужина меня уложили спать, и Отец, сев рядом с моей кроваткой, сказал:

– Скоро Маму мы привезём обратно, не расстраивайся. Какую сказку рассказать тебе сегодня?

Отец был большой мастер рассказывать сказки, и больше всего я любила, как он рассказывал сказку про трёх медведей и Машеньку. Он говорил разными голосами: за медведя, за медведицу и за маленького медвежонка. Но сегодня мне не хотелось слушать даже эту. Я хотела, чтобы здесь сейчас оказалась Мама.

Я думала про себя:

– Они все меня обманывают. Мама больше не приедет.

Водя указательным пальцем по коврику на стене, на котором были изображены мальчик и девочка с мячиком, я, как могла, боролась с подступившими к глазам слезами. Но они победили и, переполнив маленькую душу ребёнка, вылились наружу. Горячие-прегорячие. Ночью мне снились огромный луг с розовым Иван-чаем, мои деревянные качели, чёрное озеро с лягушонком внутри белоснежной лилии и трое медведей с серебряной лисой. И на все эти чудеса мы смотрели втроём: Мама, Отец и я.

Проснувшись утром, я увидела, что Отца в комнате нет, а его постель застелена. Я, в чём была, выскочила в коридор и бегом кинулась в общую кухню. Бабушка в фартуке стояла у кухонного стола и что-то помешивала в кастрюльке. Услышав топот босых ног, она обернулась. Я пристально посмотрела ей в глаза: не плачет ли? Но Бабушка выглядела хоть и серьезной, но не расстроенной.

– Зачем ты бегаешь без тапок? Ступай в комнату, сейчас кашку принесу, будем завтракать.

Я только было направилась в сторону нашей квартиры, как вдруг дверь на лестницу с силой распахнулась, громко стукнув о стену, и в кухню не вбежал, – влетел запыхавшийся Отец со сдвинутой на затылок фуражкой и выбившейся из-под неё прядью волос. Он подскочил к Бабушке, схватил её, легко, словно пёрышко, поднял её высоко к потолку и, кружа, прокричал:

– Мамаша, у меня родился сын. Понимаешь, сын!!!

Так я узнала, что меня появился брат. Я ещё не знала, что это такое. Я только слышала, как взрослые говорили об экстренной остановке поезда у северной станции Няндома, и что на этой станции с поезда сошла моя Мама.

Рождение брата было новым уроком, который мне предстояло усвоить. Я должна была принять новую Реальность, в которой Маленький Рай с этого момента принадлежал не только мне одной, но и непонятно откуда взявшемуся мальчику, которого вот-вот привезут откуда-то с севера. Любовь самых близких людей и творимые моими волшебниками чудеса теперь будут предназначены и ему тоже, как и луг с лиловыми колокольчиками, и полёты в Чудесные Миры, и прогулки в городской парк, и сказки, которые как никто другой, рассказывал Отец.

И через понимание этого нового и непостижимого для меня состояния Реальности я должна была сама научиться любить и оберегать явившееся в этот мир существо, потому что оно – родное, и оно меньше и слабее меня. Я должна была стать ему проводником в Рай, который теперь стал не МОЙ, а НАШ.

Жители нашего дома за забором с колючей проволокой у самой кромки Лосиного острова, казалось, были настоящими островитянами. К ближайшему району, застроенному 5-ти этажными новостройками – «хрущевками», островитяне ходили, как на Большую Землю, посмотреть, как живут самые счастливые люди на земле, которые казались каким-то особенно заслуженными, раз им дали такое замечательное жильё.

Во дворах этих домов с балкончиками, звонками у дверей и горячей водой, льющейся прямо из кранов, были детские площадки с песочницами, ярко-зелёные скамейки и залитые ровненьким асфальтом тротуары, и при выходе из дома людям не было надобности поверх туфель надевать резиновые боты, а зимой – ненавистные валенки с не менее ненавистными галошами.

На этом дивном асфальте невероятно счастливые дети небожителей могли мелом рисовать классики и прыгать хоть до упаду. По вечерам эти зелёные и уютные дворы заполнялись взрослыми и детворой. Взрослые обменивались новостями и сплетнями, обсуждали злободневные темы и договаривались всем вместе вечером собраться у кого-то, кто обзавелся новой штуковиной – телевизором, а детвора, даже не подозревая, что вот так запросто обладают неслыханным чудом, которое называется «компания», с визгом и упоением носилась по этим сказочным владениям.

От Большой Земли наше обиталище отделял огромный пустырь, часть которого наши жильцы превратили в огород, на котором высаживали картошку. Позднее пустырь был застроен плотными рядами кирпичных гаражей, между которыми была проложена неширокая дорожка, ведущая к ближайшей автобусной остановке в минутах двадцати от ворот нашей территории. Ходить через эти гаражи, особенно в тёмное время суток, женщины в одиночку не решались: их обязательно с работы кто-то встречал.

Как бы мне ни хотелось поиграть с другими ребятами из этих чудо-дворов, покинуть свою безопасную территорию мне разрешалось только с кем-то из взрослых. Так что мир, в котором были песочницы, разноцветные домики и асфальт с классиками, был для меня дальше, чем Африка для доктора Айболита.