Елена Федорова - Осень (сборник)

– Я всегда за, когда люди занимаются делом, – сказала Мэрил. – Читай, дорогой. А потом перескажешь нам последние сплетни.

– С радостью, – усаживаясь в кресло, сказал Энтони.

Но читать он не стал. Он сидел и смотрел на дождь, который вновь затянул свою песню.

Энтони не любил осень. Она всегда навевала на него грусть. Ему казалось, что жизнь, его жизнь утекает куда-то вместе со струями дождя. И вот теперь, это в самом деле так. Их с Беатрис жизни утекают. Каждый прожитый день, каждый час приближает финальный аккорд. Энтони силится представить, каким он будет. Возможно, он будет похож на гром, но вполне вероятно, что он будет похож на затишье перед бурей. Главное, чтобы в этот момент рядом с ним была Бет – Беатрис.

Энтони смотрит на струи дождя и пытается отыскать в своей душе черные пятна. Зачем он это делает? Неожиданная потребность в покаянии заставляет его сдирать с себя кожу. Как ни странно, это доставляет ему удовольствие.

– Быть человеком без кожи – забавно, – думает Энтони. – Мои оголенные нервы похожи на электрические провода. От малейшего прикосновения проскакивает искра. Еще миг – и произойдет короткое замыкание, и тогда… Тогда о всепрощении придется забыть. Но может ли нам помочь вера во всепрощение? Почему вообще стало возможным такое вопиющее безобразие? Почему никто не остановил тетушку? Какое наказание ждет ее за это преднамеренное убийство?

Энтони посмотрел на разрумянившуюся тетушку, подумал:

– Неужели, все мерзавцы выглядят такими же счастливыми после совершенной подлости? Если так, то конец света уже наступил.

Встал, распахнул окно. В комнату ворвался ветер. Его холодное дыхание успокоило Энтони и перепугало Мэрил.

– Закрой немедленно окно, – закричала она. – Мне нельзя дышать осенним воздухом, это…

Она побледнела, закатила глаза, упала в обморок. Беатрис побежала за лекарствами, а Энтони распахнул окно еще сильнее.

– Я выведу тебя на чистую воду, разберусь с твоими фокусами, тетушка Гудини, – пробубнил он, расстегивая воротничок на ее платье.

– Энтони, почему ты не закрыл окно? – воскликнула вбежавшая в комнату Беатрис. – Неужели ты хочешь, чтобы Мэрил простудилась.

Он не двинулся с места. Беатрис сама закрыла окно. Отругала его:

– Как тебе не совестно, ты…

– Погоди, Бет, смотри, что это? – он показал на черный шнурок на шее Мэрил.

– Не знаю, – проговорила она, разглядывая странное украшение. – Думаю, его нужно немедленно снять.

Она попыталась найти застежку или узелок, но оказалось, что шнурок – это цельное упругое кольцо, которое сдавливает шею тети Мэрил, усложняя ее дыхание.

– Это – шагреневая кожа, – проговорила Беатрис, побледнев. – Нам нужно немедленно ее разрезать. Подай мне ножницы.

Энтони открыл шкатулку с тетиным рукодельем, достал ножницы, протянул Беатрис. Она щелкнула ими раз, другой, третий. Но шнурок был слишком прочным. Тогда Энтони взялся за дело. Но и он смог разрезать шнурок только с пятой попытки.

Шнурок лопнул с таким треском, словно разрубили деревянное полено. Мэрил застонала, открыла глаза.

– Что вы такое уронили? – спросила она. – Почему я лежу на полу?

– Ты упала в обморок, – ответила Беатрис, помогая ей подняться. – Думаю, тебе нужно лечь в постель. Пойдем, я провожу тебя.

– Да, Бет, сделай милость, проводи меня, я смертельно устала, – проговорила Мэрил, оперлась на ее руку, пошла к себе, шаркая ногами.

Энтони положил ножницы на место, посмотрел на странный шнурок, поежился. Ему показалось, что из шнурка вытекла какая-то жидкость.

– Надеюсь, мы не лишили тетушку дыхательного аппарата? – проговорил он, заворачивая шнурок в платок. – Завтра покажу его доктору, пусть объяснит, что это такое.

– Тетя приняла лекарство и уснула, – сказала вошедшая в комнату Беатрис. – Что будем делать?

– Пойдем погуляем, – предложил Энтони.

– Да, прогулка нам поможет успокоиться, – сказала она.

– Тебя не смущает дождь? – спросил Энтони.

– Нет. Я люблю гулять в дождь. Ты идешь под зонтом, а капли барабанят, барабанят сверху, словно хотят тебе передать важно сообщение, – ответила Беатрис.

– Они спешат тебе сказать, что жизнь утекает, жизнь утекает, жизнь подходит к концу, – побарабанив пальцами по столу, проговорил Энтони.

– Нет, они говорят по-другому, – Беатрис улыбнулась, постучала пальцами по столу, пропела:

– Надо жить, надо жить и любить, любить, любить…

– Ты – неисправимый оптимист, Бет, – Энтони не смог сдержать улыбку. – Даже на грани света и тьмы ты ставишь любовь на первое место. Почему?

– Сама не знаю, – соврала она. – Может, наша прогулка под дождем поможет найти ответ. Идемте, господин Энтони Эштон.

Они оделись, взяли зонты, пошли в сад.

– Помнишь, какими мы были счастливыми? – спросила Беатрис, когда они остановились под самой старой яблоней. Энтони кивнул. Беатрис сорвала яблоко, протянула ему.

– Хочешь?

– Нет. Я не люблю антоновку. Она очень кислая.

– А мне нравится этот сорт, – сказала Беатрис. – Мне нравится вдыхать этот запах и вспоминать наше детство. Ты хочешь на время вернуться в прошлое, Эн?

– На время, да, – ответил он. – Было бы здорово на время забыть о том, что ты никогда не станешь моей, и…

Энтони порывисто обнял Беатрис, попытался поцеловать ее в губы. Она вырвалась, уронила зонт, побежала прочь.

– Бет, прости, я не нарочно, – крикнул он ей в спину. – Вернись, я больше не буду. Бет… Беатрис…

Дождь усилился. Энтони поднял зонт Беатрис, пошел домой, мысленно ругая себя:

– Ну, что я за болван. Зачем я заставляю ее страдать? Господи, кто поможет мне победить вожделение?

Он вошел в дом, поднялся в свою комнату, посмотрел на себя в зеркало, покачал головой, сказал:

– Ты ужасно выглядишь, Эн. Наверно потому, что ты понимаешь, бороться с собой – нелепейшее занятие. Никому еще не удалось победить все свои недостатки. Никому. Люди только говорят, что сражаются с ними, на самом же деле – это просто слова. Просто пустые слова. Попытка оправдать себя, – отвернулся от зеркала. – Ах, Бет, какая же это пытка знать, что ты принадлежишь другому. И я даже рад, что Мэрии нас отравила. Скоро все наши муки закончатся.

Он решил попросить у Беатрис прощения, подошел к ее двери, постучал. Она не отозвалась. Он стукнул еще раз, сказал:

– Прости, Бет. Прости и спи спокойно. Я буду хорошим мальчиком. Таким, каким ты желаешь меня видеть.

Ушел, нарочно громко топая. Закрылся в своей комнате, налил полный бокал вина, выпил залпом, улегся в кровать и моментально заснул…

Убежав от Энтони, Беатрис не пошла домой. Она бы не смогла находиться в четырех стенах после ужасной выходки кузена. Ей нужно было побродить под дождем. Нужно было вымокнуть до нитки, чтобы смыть с себя весь этот позор, которому подверг ее Энтони.