Рафаил Синцов - Созвучие

Уберите боинги с полетов!
Цена жизни очень высока.
Падают в России самолеты –
Метрономом боль стучит в висках.
Самолеты, старые, на грани,
Покупаем мы за рубежом.
Страшная трагедия в Казани –
Людской боли пройден Рубикон.
Снова беззаконие творится,
Разгильдяйству мы открыли «створ».
И какому Богу помолиться,
Чтобы не случалось катастроф?
Где былая мощь Аэрофлота?
Наши «тушки» впаяны в цемент.
Боинги не слушают пилотов,
А достойных самолетов нет.
Уберите боинги с полетов!
Цена жизни очень высока.
Падают по миру самолеты –
Метрономом боль стучит в висках.

Как много подлого встречается,
И всякой нечисти не кается.
Стремится тварь идти в политику
После глубокого подпития.
И разномастные ханурики,
И прохиндеи всех мастей
Искусно учатся обжуривать
Простых доверчивых людей.
Ложь выдается за открытие,
И в это верим мы в наитие,
Все ждем, когда придет развитие
Страны, коль сделано открытие.
Другими стали фармазонщики,
И перекрасилось жулье.
Писал давно об этом Зощенко.
К нам все вернулось. Ё-мое!

Ранний час. И режут, как алмазы,
Лучики оконное стекло,
И дрожащий рокот автобазы
По пустым дорогам разнесло.
Голубой сверкающий автобус
Лихо выезжает на маршрут.
Вижу я: узорчатый автограф
Колесо вписало в мягкий грунт.

Уползает год змеиный,
Смуты год и наводнений.
Чешую с планеты скинув,
Мир вздохнет без потрясений.
Год пожаров, катаклизмов.
В Азии, в Европе ли
Призрак национализма
Бродит, как утопия.
Год змеиный всем нагадил,
Он 13-й не зря,
Корчится на автостраде
Черной чешуей горя.
Для меня он тоже трудным
Год живучей твари стал:
Протекали серо будни,
Били беды наповал.
Но силен я русским духом,
Илья Муромец во мне,
И не поведу я ухом,
Если змей сгорит в огне.
Осеню себя перстами,
С новой силой в жизнь войду,
Пред змеиными глазами
Не пойду на поводу.

Меня стихи спасают от беды –
Свободой слова и полетом мысли,
И, рифмами растапливая льды,
Как ледокол, я пробиваюсь в жизни.
Торосы всех невзгод и всех обид,
И айсберги молвы, по пяткам бьющей,
И жалкий, нас кровососущий быт
Раздвину, но не сдамся вездесущей.
И вновь приду к тебе, родной причал,
Все прошлое оставив за плечами…
Поэт известный верно нам сказал:
Добро, порой, бывает с кулаками!

Родина – купол соборa Исакия
И островерхие башни Кремля.
В полдень – поля золотистые, злаковые,
В щедрых богатствах святая земля.
Родина – лес заболоченный, мшистый,
Горный гранитый могучий Урал.
В тихом сиянии, лунном искристом.
В космосе – наш человек обживал!
Родина – сердце мое и дыхание.
Радость Победы и горечь войны.
Счастье – явиться к вам дом со стихами,
Быть гражданином любимой страны.

Потрясающая привычка –
Закурить, бодро чиркнув спичкой.
Затянуться, совсем не думая, –
Может, все-таки дура я.
Кашель давит мне за грудиною,
Скачет пульс мой по-лошадиному.
И черны мои бронхи, как тучи,
Изо рта вьется дым пахучий.
Говорят, что мне бросить надо,
Что-то с сердцем моим неладно.
Под коленом левым болит –
А вдруг это тромбофлебит?
И лицо мое желтым стало,
Появляется в теле усталость.
Иногда даже давит виски,
Боль в затылке берет в тиски…
Может, впрямь, взять и просто бросить –
На весну сменив свою осень,
Чтобы жизнь, подставляя плечо,
Родниковым забила ключом!

Вновь говорю я «здравствуй» сентябрю,
Ладонь тяну к янтарному рассвету…
Над речкой – лес, подобно кораблю,
Под парусами заалевших веток.
Мне радостно приветствовать сейчас
Извечное свершение природы,
Всех, ощутивших тоненькую связь
Стыковки двух времен прекрасных года.
И пусть о лете плачут журавли
В последний раз на блекнувших покосах,
Цвет серебра теряют ковыли,
Я прославляю нынче осень.
… Вот новый день, торжественно горя,
Скользнул лучами по речным откосам.
Он принял эстафету сентября –
Хозяйкой полноправной стала осень!

Опять сентябрь. Прощальный журавлиный
Крик, словно стон, над озером застыл.
И грустный лес в костюме Арлекина
Роняет слезы – листья на кусты.
Все чаще дождь нахлестывет в окна,
И на дорогах – по колено грязь.
В уютное тепло просторных комнат
По вечерам все чаще манит нас.
С централкою, заброшенной за спину,
Азартом на заре озарены
Охотники спешат на зов утиный,
Да рыболов хлопочет у блесны.
Рассвета всплеск – туманный лес оттаял.
Росой сверкает иней по утрам…
Опять сентябрь рыбацкими кострами
Крадется по отлогим берегам.

Поэт эпохи, нынешней и прошлой,
На рубеже столетий не застрял.
Ты прохиндейство презирал и пошлость,
И попусту словами не швырял.
Навек в меня твоя вселилась «Нежность»,
И парни, «наподобье чумовых»,
Краев сибирских дивная заснеженность,
Зимой мальчонки – в шалях пуховых.
Ты брат Фиделю и солдат Свободы,
Шагнувший в мир со станции «Зима».
Твои стихи крепчают год от года,
Их соками поит земля сама.
Первопроходец из шестидесятых,
Ты флагман из четверки молодых.
Свой Божий дар за пазуху не прятал,
Энергией души рождался стих.
И 80 – это не отметка,
Еще один лишь пройденный рубеж,
Как пятилетка или семилетка.
В поэзии твой голос чист и свеж!

Писать, не думать ни о чём,
Чертополох с корнями вырвав,
И Музе подставлять плечо,
Бросая крепкой рифме вызов.
Уйти, вернуться, вновь уйти
На ощупь к праведной дороге.
С ума бы ночью не сойти,
Когда нахлынут залпом строки.
От сновидений ошалев,
Вновь слов выискивать крупицы.
Бежать, хлебнуть, едва успев,
Хрустальной из ведра водицы.
Бежать туда, за горизонт,
В противоборство дня и ночи.
В лучах горячих небосклон:
Здесь солнце раскрывает очи.
Стих появился, как дитя,
Откуда после родов силы?
С молитвой первенца крестя,
К груди мать нежно приложила.

Яблочный Спас
Лакомства припас.
Наливные, сочные,
Брызжут с веток солнечно.
Румяные, белые
Яблочки спелые.
Нужно яблоко подать,
Богу должное воздать.
Светится иконостас,
Христос молится за нас.
Да и мы в мольбе сейчас:
«Господи, прости ты нас!».
Чтобы Спасу угодить,
Иду яблоки святить.
Батюшка, благослови
Во имя мира и любви.
Пусть будет щедрым урожай,
Погода, с нами не играй.
Бог, невзгоды отведи,
Путем праведным веди.
Ликуйте, люди, светлый Спас
Щедро лакомства припас!