Рафаил Синцов - Созвучие

Саблисто молнии сверкают,
Гром канонадой надо мной.
От туч нахлынувших смеркает
День августовский грозовой.
Дождь с вихрем ветви полоскает –
У дня не радостен мотив,
И на подъезды наползает
Вода, ступени поглотив.
Не различишь ни юг, ни север,
Восток погас в небесной мгле.
Отяжелев, кусты присели,
Травинки полегли к земле.
Вторые сутки дождик хлещет,
Как о подойник молоко.
Под стрехой воробьи трепещут:
Им в эту слякоть нелегко.
И гонит облака без лени,
Сбивает тучи ветер-плут.
Синоптики в оцепененье
Молчат, прогнозов не дают

Играет лето.
Кардебалетом
Лучи танцуют в разливах луж.
Деревьев кроны залиты светом,
В чешуйках золота блистает уж.
В разгаре август.
Еще не спета
Соната лета.
И эстафету
Возьмет сентябрь, по всем приметам
В разгуле будет вновь бабье лето,
И паутинки, седые космы,
В лесу проходы переплетут.
И будет ярче светиться космос,
И звездопады жечь на лету.
Уходит август. Рассветом ранним
Прощаюсь с зеленью лесных полян.
На смену лету плывут туманы,
В степи сгорает седой бурьян.

Облака спускаются авралом,
Только дождик мимо пробежал,
Радуга короной засверкала,
И пахнул духмяно сеновал.
Пыль клубится следом за машиной,
Что бежит вдоль лесополосы,
Прилепились густо и обширно
Вдоль дерев смородины кусты.
Спеет рожь, склонив колосья низко.
Куропатки спрятаться спешат.
«Кукурузник» пролетает близко:
Суслики с испугом «на ушах».
Чуть вдали моя деревня светит,
Где церквушка с золотым крестом.
У плетня родня радушно встретит,
Осенив мое чело перстом.

Обеднела речь русская – матушка,
Что с пеленок в себя я впитал.
И не только жаргоны, а мат уже
С голубых нас экранов достал.
– Что сказали, сынок, не расслышала? –
Баба Маня с вопросом ко мне,
Управляет словами, что дышлом,
На весь мир диктор в русской стране.
Мы погрязли в словесной сумятице,
Иностранщиной взяты в полон.
Все мы стали общаться, как Пятница,
Русской речи забыт эталон.
С трибун льются одни междометия.
Не эфир, а восточный базар.
В поцелуе министры с приветиком,
Никто «Здравствуй» из них не сказал.
И не только жаргоны, а мат уже
Из уст диктора вновь прозвучал.
Обеднела речь русская – матушка,
Та, что с детства народ наш впитал.

Я – любитель странствий, путешествий,
Ставлю все для этого на кон.
Дай мне, Боже, путь без происшествий.
Поисками с детства увлечен,
Верю, что усталость не догонит,
Пусть белы виски уже мои,
Я в Урале обмакну ладони –
Силу даст мне четкий пульс земли.
В Приуралье, словно в заозёрье,
Стелит дымку илистый Челкар,
А вокруг него – степное море,
Здесь взлетает солнечный Икар.
Где бы ни был, отвсюду вижу
Моего рожденья островок,
Каждый год становится все ближе
Родных окон теплый огонек.
Дерзкий ветер мне лицо морщинит,
Пыльный дождь – фонтаном из-под ног.
Много в неспокойной этой жизни
Мною было пройдено дорог.
И куда б они ни уводили,
К отчему порогу приведут.
Впереди немало ждет Бастилий,
И не взят мной последний редут.

Я рос ребенком, в общем-то не плаксой,
И на рассвет смотрел из-под руки.
«Одеколоном, водкою и ваксой»
Пропахли в моем детстве мужики.
Вот дядя Шура в кителе военном,
Он пороха не нюхал ни шиша,
Но на парад стремился непременно,
В колонне ветеранов прошагать.
Другой сосед, из Одинцовых, Коля,
Прошел войну с начала до конца.
Натерли сапоги ему мозоли,
В груди зажат осколок из свинца.
Он не кичился званием солдата,
В шкатулке орден боевой хранил
И только в знаменательные даты
Его с особой гордостью носил.
Он не был притязателен в одежде,
В еде, в квартире и во всем другом.
Сто грамм за друга поднимал он прежде,
Чем выпить за других, что за столом.
Как много наших скромных ветеранов
Достойной славой в жизни обошли.
И только лишь невзгоды, слезы, раны
Навечно с ними, словно соль земли.
Я рос мальчишкой, мужеству учился
У наших дорогих фронтовиков,
И быть на них похожим я стремился,
За правду дрался без обиняков.
С полос газет и голубых экранов
Лишь в праздники звучат их имена.
Забвенью предаваться слишком рано.
Их лица воскресят нам времена.

В священный день над братскими могилами
Склоняются и взрослые, и дети.
Вас, павшие, за это небо мирное
Благодорят народы всей планеты…
Гордимся вашей верностью и стойкостью
В молчанье, с непокрытой головой.
И с вашею мечтой и чистой совестью
Из космоса любуемся землей…
В глазах фронтовиков, стоящих рядом,
В огне родные села, города…
Стекают снова слезы в день парадный,
Как в День Победы у Кремля тогда.
Страна моя Победу отмечает
Сквозь радость слез, под радужный салют.
Страна моя всех павших вспоминает –
Они в сердцах у нас в строю идут.
И в этот день сверкают обелиски,
И жaрче пламя Вечного огня.
И голову склоняет низко-низко
Со всеми вместе Родина моя…

ЖаворОнки прилетели,
Стайкой бродят под окном.
Добрый знак.
Конец метелям.
Светел неба окоем.
Распушив хвосты, как веер,
С пятнышками белыми,
С юга теплого на север
Прилетели смело вы.
ЖаворОнки, жаворОнки! –
В ликованье детвора.
И с рассветом льется звонко
Пенье с нашего двора.

Июль. Жара. Степь выгорает,
Как войлок, жухлая трава…
А вечерами громыхает,
Бьет с неба гром по головам.
Сверкают молнии саблисто,
Зевс темень ночи разорвал.
Срывает у дороги листья
Внезапно налетевший шквал.
А в полдень снова зной, как жаба,
Стекает пот наискосок,
Мне душит легкие, как жабры
У рыбы, брошенной в песок.
И сухо все, хотя б немного
Над степью дождь проморосил.
Пруды заилились, дороги
Потрескались, как старый сыр.
В лучах простор в глазах двоится,
Струится марево с земли.
Водицы, хочется водицы!
Дождя, Бог, путнику пошли.

Художник божьей милостью,
Фантаст и реалист.
В весенний день явился ты
На божий свет, Борис.
Палитра красок вобрала
Всей жизни волшебство.
Ах, Белла, так она ждала
Творенья твоего.
Академический подход:
И оживает холст,
Словно космический полет
Среди мерцанья звезд.
Любви явился силуэт
Из-под твоей руки.
(Испачкан красками манжет, –
Все это пустяки).
Твори, Борис, и радуй нас
И кистью, и пером.
Как венчик, светит радуга
И солнце над челом.
В веках нетленна эра
Бориса Мессерера!