Владимир Маяковский - Во весь голос (сборник)

«Мир хижинам,

война,

война,

война дворцам!»

Дрались

в любом заводе и цехе,

горохом

из городов вытряхали,

а сзади

шаганье октябрьское

метило вехи

пылающих

дворянских усадеб.

Земля —

подстилка под ихними порками,

и вдруг

её,

как хлебища в узел,

со всеми ручьями её

и пригорками

крестьянин взял

и зажал, закорузел.

В очках

манжетщики,

злобой похаркав,

ползли туда,

где царство да графство.

Дорожка скатертью!

Мы и кухарку

каждую

выучим

управлять государством!

Мы жили

пока

производством ротаций.

С окопов

летело

в немецкие уши:

– Пора кончать!

Выходите брататься! —

И фронт

расползался

в улитки теплушек.

Такую ли

течь

загородите горстью?

Казалось —

наша лодчонка кренится —

Вильгельмов сапог,

Николаева шпористей,

сотрёт

Советской страны границы.

Пошли эсеры

в плащах распашонкой,

ловили бегущих

в своё словоблудьище,

тащили

по-рыцарски

глупой шпажонкой

красиво

сразить

броневые чудища!

Ильич

петушившимся

крикнул:

– Ни с места!

Пусть партия

взвалит

и это бремя.

Возьмём

передышку похабного Бреста.

Потеря – пространство,

выигрыш – время. —

Чтоб не передо́хнуть

нам

в передышку,

чтоб знал —

запомнят уда́ры мои,

себя

не муштровкой —

сознанием вышколи,

стройся

рядами

Красной Армии.

Историки

с гидрой плакаты выдерут

– чи эта гидра была,

чи нет? —

а мы

знавали

вот эту гидру

в её

натуральной величине.

«Мы смело в бой пойдём

за власть Советов

и как один умрем

в борьбе за это!»

Деникин идёт.

Деникина выкинут,

обрушенный пушкой

подымут очаг.

Тут Врангель вам —

на смену Деникину.

Барона уронят —

уже Колчак.

Мы жрали кору,

ночёвка – болотце,

но шли

миллионами красных звёзд,

и в каждом – Ильич,

и о каждом заботится

на фронте

в одиннадцать тысяч вёрст.

Одиннадцать тысяч вёрст

окружность,

а сколько

вдоль да поперёк!

Ведь каждый дом

атаковывать нужно,

каждый

врага

в подворотнях берёг.

Эсер с монархистом

шпионят бессонно —

где жалят змеёй,

где рубят с плеча.

Ты знаешь

путь

на завод Михельсона?

Найдёшь

по крови

из ран Ильича.

Эсеры

целят

не очень верно —

другим концом

да себя же

в бровь.

Но бомб страшнее

и пуль револьве́рных

осада голода,

осада тифо́в.

Смотрите —

кружат

над крошками мушки,

сытней им,

чем нам

в осьмнадцатом году, —

простаивали

из-за осьмушки

сутки

в улице

на холоду.

Хотите сажайте,

хотите травите —

завод за картошку —

кому он не жалок!

И десятикорпусный

судостроитель

пыхтел

и визжал

из-за зажигалок.

А у кулаков

и масло и пышки.

Расчёт кулаков

простой и верненький —

запрячь хлеба́

да зарой в кубышки

николаевки

да ке́ренки.

Мы знаем —

голод

сметает начисто,

тут нужен зажим,

а не ласковость воска,

и Ленин

встаёт

сражаться с кулачеством

и продотрядами

и продразвёрсткой.

Разве

в этакое время

слово «демократ»

набредёт

какой головке дурьей?!

Если бить,

так чтоб под ним

панель была мокра:

ключ побед —

в железной диктатуре.

Мы победили,

но мы

в пробоинах:

машина стала,

обшивка —

лохмотья.

Валы обломков!

Лохмотьев обойных!

Идите залейте!

Возьмите и смойте!

Где порт?

Маяки

поломались в порту,

кренимся,

мачтами

волны крестя!

Нас опрокинет —

на правом борту

в сто миллионов

груз крестьян.

В восторге враги

заливаются воя,

но так

лишь Ильич умел и мог —

он вдруг

повернул

колесо рулевое

сразу

на двадцать румбов вбок.

И сразу тишь,

дивящая даже;

крестьяне

подвозят

к пристани хлеб.

Обычные вывески

– купля —

– продажа —

– нэп.

Прищурился Ленин:

– Чинитесь пока чего,

аршину учись,

не научишься —

плох. —

Команду

усталую

берег покачивал.

Мы к буре привыкли,

что за подвох?

Залив

Ильичём

указан глубокий

и точка

смычки-причала

найдена,

и плавно

в мир,

строительству в доки,

вошла

Советских республик громадина.

И Ленин

сам

где железо,

где дерево

носил

чинить

пробитое место.

Стальными листами

вздымал

и примеривал

кооперативы,

лавки

и тресты.

И снова

становится

Ленин штурман,

огни по бортам,

впереди и сзади.

Теперь

от абордажей и штурма

мы

перейдём

к трудовой осаде.

Мы

отошли,

рассчитавши точно.

Кто разложился —

на берег

за во́рот.

Теперь вперёд!

Отступленье окончено.

РКП,

команду на борт!

Коммуна – столетия,

что десять лет для ней?

Вперёд —

и в прошлом

скроется нэпчик.

Мы двинемся

во сто раз медленней,

зато

в миллион

прочней и крепче.

Вот этой

мелкобуржуазной стихии

ещё

колышется

мёртвая зыбь,

но тихие

тучи

молнией выев,

уже —

нарастанье

всемирной грозы.

Враг

сменяет

врага поределого,

но будет —

над миром

зажжём небеса

– но это

уже

полезней проделывать,

чем

об этом писать. —

Теперь,

если пьёте

и если едите,

на общий завод ли

идём

с обеда,

мы знаем —

пролетариат – победитель,

и Ленин —

организатор победы.

От Коминтерна

до звонких копеек,

серпом и молотом

в новой меди,

одна

неписаная эпопея —

шагов Ильича

от победы к победе.

Революции —

тяжёлые вещи,

один не подымешь —

согнётся нога.

Но Ленин

меж равными

был первейший

по силе воли,

ума рычагам.

Подымаются страны

одна за одной —

рука Ильича

указывала верно:

народы —

чёрный,

белый

и цветной —

становятся

под знамя Коминтерна.

Столпов империализма

непреклонные колонны —

буржуи

пяти частей света,

вежливо

приподымая

цилиндры и короны,

кланяются

Ильичёвой республике советов.

Нам

не страшно

усилие ничьё,

мчим

вперёд

паровозом труда..

и вдруг

стопудовая весть —

с Ильичём

удар.

Если бы

выставить в музее

плачущего большевика,

весь день бы

в музее

торчали ротозеи.

Ещё бы —

такое

не увидишь и в века!

Пятиконечные звёзды

выжигали на наших спинах

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$ панские воеводы.

Живьём,

по голову в землю,

закапывали нас банды

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$ Мамонтова.

В паровозных топках