Александр Дахненко - Дневник эмигранта

Ну что же ты так выглядишь угрюмо
И исподлобья озираешь мир?
Да, ты узнал, что жизнь — не фунт изюма
Давно, блуждая в пустоте квартир,
Где прошлого засели отголоски,
Надежд ребяческих далекий свет,
Где догорели лучшие наброски…
Вновь чистый лист, но будущего нет.
А у других судьба еще в порядке,
Но дышит в спину наш коварный век…
Ты пишешь строки, бьешься в лихорадке —
Гостиничный, подпольный человек.

Устав играть в компьютерные игры,
Сюда приезжают столичные гости.
В новом камуфляже, храбрые, как тигры,
До первого обстрела, до смертельной злости.

И всякий стремится набраться впечатлений
От грязи войны, от чужих страданий,
Чтоб после комфортно тексты измышлений
Продать в виде песен и воспоминаний.

И всякий раз от фальшивых героев
Смердит враньем из телеэкрана,
А настоящих — не видно из запоев,
У них давно вместо сердца рана.

И, как всегда, проявляя таланты,
Живут легко, ни о чем не волнуясь,
Разного рода проходимцы, спекулянты,
За каждую копейку отчаянно торгуясь.

А выхода нет — зима или лето —
За окнами все то же беспощадное горе.
Ты спросишь, почему я молчу об этом?..
А на хрен мне писать об этом позоре.

Идя по тропам мироздания,
Итожа жизни суету,
Ты странные находишь знания,
Безумье ловишь на лету.

И сталкиваясь с пошлой скукою
Невероятно-мутных лет.
Ты сердце наполняешь мукою
Изысканных надежд и бед.

И, наблюдая мелкобесие,
Хранишь, чуть что впадая в транс,
Меж тьмой и светом равновесие —
Души возвышенной баланс.

Странствуя по дням, воспоминаниям
И, встречаясь с многоликим злом,
Глушишь утомленное сознание
Водкой, что торгуют за углом.

Ты пронзаешь взглядами кинжальными
Время, что неласково с тобой,
Нитями незримыми, астральными
Связан с воздающей всем судьбой.

И глядишь с печальным равнодушием,
На размен людей по мелочам,
Музыку больной вселенной слушая,
Горьким счастьем бредя по ночам.

Полухохлы, полукацапы
Друг друга лупят за копейки,
Мечтают счастье взять нахрапом.
Мельчают люди и идейки.
Мы все полны постылым бытом,
Мы пьем спокойно на работе,
И души горечью забиты,
Истерты в скуке и заботе.
Закусишь горькую паштетом,
На что еще осталось денег?..
И стол свой приберешь с рассветом,
И схватишь ненавистный веник.
Все повторяется так четко:
Героев побеждают трусы.
Ну а тебя хреновой водкой
Отравят братья-белорусы.

Так не выигрывают войны —
Дрожа за собственный уют.
А мы грустны, а мы спокойны,
Ведь не впервой же предают.
Понять грядущее несложно:
Ты просто выглянул в окно
И осознал, что невозможно
Страну, идущую на дно
Спасти. И без кровопусканья
Теперь уже не обойтись.
Есть только горечь осознанья
Беды…И, как ты ни молись,
Чтоб миновали катастрофы…
Ты понимаешь, что сейчас
Отчаянье чеканит строфы —
История списала нас.

Судьбы страдательный залог
И наши странные печали…
Зачем мы жизнью рисковали,
Хотя предвидели итог?

Но мы иначе не могли,
В кулак сжимая нервно пальцы.
Да, мы нелепые скитальцы,
Но все же души сберегли

В круговороте смутных дней,
Под стоны боли, охи-вздохи…
Под небом проклятой эпохи
Мы шли и делались сильней.

А жизнь, которая приснилась,
Развеялась…И вот итог:
Душа по улицам носилась
Бессмысленно. И не помог
Никто ей выйти из тумана
Осенних грез, холодных лет.
На глубине самообмана
Застыли сны твои, поэт.
Все чаще боль от пониманья
Того, что время утекло
Сквозь дождь в тоску воспоминанья,
А быть иначе не могло.
Что очень скоро жизни вечер…
И ты идешь, слегка дрожа,
За грани мира-миража —
Отчаяньем судьбы отмечен.

Есть на свете люди и людишки,
Жаль, что вот последних — большинство…
И к чему прочитанные книжки,
Если первородство-старшинство
Сменяно на пошлую похлебку
Разговоров в суете сует?..
Так, бывало, поднимаешь стопку,
Ненадолго покидая свет,
Чтобы утром, все начав сначала,
Жизни бред задумчиво твердить…
Проходить спокойно и устало,
Равнодушно мимо проходить.

Нехотя рифмуется строка,
С тайнами ночного тупика,
Где блуждает тень твоя опять…
Ничего не можешь ты понять.
День за днем…и годы в никуда
Падают и души без следа
Исчезают в дымке, в полутьме
Растворяясь в скуке и зиме.
…Разговорчик оборвется вдруг,
Не заметит даже лучший друг,
Как уйдешь ты тихо, и навек —
Никому ненужный человек.

Рассказать бы о жизни без мата,
Но слова выбирая с трудом,
Понимаешь ты — это палата
Номер шесть, это жуткий дурдом.
Исковеркан судьбой, искорежен,
На фрагменты шальные разбит,
Ты загадочен и невозможен
Для вписавшихся в скуку и быт.
Разгоняется ветер и просто
Поглощает твой тягостный вздох.
И мечтатели тянутся к звездам,
Предвещающим смену эпох.
Но, когда до беспечных и сонных,
До мещанских провинций дойдет,
Что их в список внесли обреченных,
Разве кто-то тогда их спасет?
Время полнится знаков зловещих,
Но к беде ты опять не готов…
А от душ остаются лишь вещи
Разоренных войной городов.

Среди банальных затей:
Прожить здесь, как можно дольше,
Хоть в мире лишних людей
Одним человеком больше.
Среди суеты пустой
И скучной бездарной фальши,
Со сломанною мечтой
Живешь отчего-то дальше.
Другой, неземной судьбы
Не будет тебе ни крохи.
И стынут в горле мольбы.
Как голос чужой эпохи
Встает повседневность зла.
И черная тень тревоги,
Что душу твою сожгла,
Развеяла по дороге
Твоих обреченных лет,
Которым ты был послушен.
И сбылся полночный бред —
Ты даже себе не нужен.