Владимир Фирсов - Отечество, стихи и поэмы

Перед грозой
Ветра неторопливы,
Как и поэтов мудрые глаза,
Чьи музы терпеливы,
Словно ивы,
Когда их гнет
Пришедшая гроза...

Под вечным солнцем
И под лунным светом,
В тиши
Еще живых материков
Мне по душе
Терпение поэтов,
Что рождено
Терпением веков.

Душа поэта,
Как Земля, — нетленна,
Не терпящая суеты сует.
Поэт — не гость Земли,
Он — сын Вселенной,
Неторопливо-истинный поэт.

Не гость Земли,
Не сын ее приблудный.
И, блудных презирая сыновей,
Живет поэт, лишь совести подсудный,
Великодушной
Совести своей.

Рассветы гаснут,
Вечера
И ночи,
Уставшие от медленной борьбы...
Поэт — своей судьбы
Чернорабочий,
И он не раб
Изменчивой судьбы.

Певец народа,
Подлинный мечтатель
И ревностный хранитель языка,
Он — совести своей
Работодатель,
Той совести,
Что проживет века!

Запечатлевший радости,
Невзгоды,
Дни памятных утрат и дни побед,
Поэт — простите прозу —
Сын народа,
Народу пригодившийся поэт.

Живет поэт всегда
Своей мечтою,
Взирает с сожалением на тех,
Кто совокупно
С мелкой суетою
Свой каждодневный празднует успех.

И, силе вдохновенья
Благодарный,
Он с болью видит каждый день,
Как в лад
Творит
Трудолюбивая бездарность
И подменяет
Подлинный талант.

Творит бездушно,
Переняв основу
Стихов,
Забытых в нынешние дни.
Стихосложенцы
Сеют
Серость слова,
Что столь духовной серости
Сродни!..

Не так уж много
Я бродил по свету,
Но истину познал
В конце концов:
Неторопливость —
Только у поэтов,
Нетерпеливость —
Только у дельцов.

Но, к счастью,
Побеждает вдохновенье
И совесть
С сердцем пламенным в груди,
Что одаряют словом
И терпеньем
Поэтов,
Чье бессмертье — впереди.

В детстве
Дед казался старым.
Говорил и сам, что стар.
— Я, внучок, иду с базара,
Ты шагаешь на базар...

Дед говаривал умело,
Емким словом дорожил.
Под базаром
Разумел он
Жизнь,
Которую прожил.

Это я потом лишь понял...
Славной жизнь его была.
Он за власть Советов
Поднял
В дни гражданской
Полсела.

Ранен был случайной пулей.
А печалиться — не стал:
— Ну подумаешь, пальнули!
Что я, пули не видал?..

Дед говаривал умело,
Емким словом дорожил.
Под базаром
Разумел он Жизнь,
Которую прожил.

Он, как все, пахал и сеял,
Плуги, бороны ковал.
Сыновей растил, лелеял.
Брагу в праздники пивал.

Лапти плел на всю округу.
Рад был радости чужой.
Был товарищем и другом
Всем,
Кто светел был душой.

Отличался дед стараньем,
Фантазируя, не врал.
Травы знал,
За врачеванье
Денег ни с кого не брал.

В доме чисто, глянуть любо,
Тщаньем бабушки — тепло.
Дед был стойким однолюбом,
Это знало все село.

Вдовы
Ахали бедово,
Их томил телесный пыл.
Понапрасну
Сохли вдовы! —
Дед мой
Бабушку любил.

Их весною каждый вечер
В роще видели вдвоем.
Дед водил ее на встречу
С постаревшим соловьем.

Так и жили.
Не тужили.
Жили дружною семьей.
Мирным делом дорожили,
Дорожа родной землей...

В день,
Когда худые вести
Подтвердились — про войну,
Дед ушел с сынами вместе
Защищать свою страну.

Он, как истовый родитель,
Сыновьям в пути твердил:
— Вы меня
Не подведите,
Я ведь вас не подводил...

Смертью храбрых
Двое старших
На чужих полях легли.
От отцовских слез уставши,
Молвил дед:
— Не подвели...

Дед дожил до Дня Победы.
И рейхстаг
Был дедом взят.
А всего-то было деду
Лет, должно быть,
Пятьдесят...

Помню деда возвращенье.
Вот ступил он на порог.
— Мать, — кричит, —
Прошу прощенья!
Сыновей не уберег!

Гимнастерку рвет на теле,
Неутешно плачет дед.
— Все, — кричит, — осиротели!
Снохи — вдовы с юных лет...

Помню, аж мороз по коже!
Дед,
Прошедший полземли,
Все твердит одно и то же:
— Ах, ребята,
Подвели!..

Громко бабка голосила,
Голосило все село,
Голосила
Вся Россия,
Всей России тяжело!..

Помню,
Как запахло в хате
Самогоном, огурцом.
Дед меня стыдливо гладит:
— Жди, родной, вернется батя...
Веселей оно... с отцом...

А глаза — размыты кровью...
Сизый дым под потолком.
— За помин! И за здоровье!
За победу над врагом!

Пели, плача, половицы,
И, оправившись от слез,
Хрипло дед сказал:
— Гостинцы
Я вам с бабушкой привез.

А привез он
Из Берлина
На трофейные гроши
Бабке — швейную машину,
Ну а мне — карандаши.

Дед ласкал меня
И старым
Вновь казался мне тогда.
— Все, внучок!
Пришел с базара!
А тебе судьба — туда.

Помню деда слез прогорклых
Вкус
И дедову постель.
Горьким порохом,
Махоркой
Пахла дедова шинель...

Утром
Кузница запела,
Повстречалась
С кузнецом!..
Дед в те годы —
Между делом —
Был мне дедом
И отцом...

Много, много лет минуло
С тех победно-славных дней.
Ветром времени
Не сдуло
Память
С памяти моей.

Принимает День Победы
Светлый шум родных знамен.
Я — почти ровесник
Деду
Тех всепамятных времен.

И порою
Я устало
Сам себе
Вопрос твержу:
— То ли я иду с базара,
То ли путь к нему
Держу?..

Я не многое изведал
В жизни той,
Что жизнь дала.
Мне дала она — Победу.
И твержу я:
— Вот у деда,
Вот у деда — жизнь была!

Да, была кристально чистой!
И припомнил я о ней —
Пусть не очень-то речисто —
Для себя
И сыновей.

Я, как любящий родитель,
Им с рождения твержу:
— Вы меня
Не подводите,
Я ведь вас
Не подвожу...
Совесть Родины желанной
Надо жизнью подтвердить!..

Да и мне с базара
Рано,
Ах как рано уходить!

На земном
Надежном пьедестале,
Чуя твердь железную его,
Вдалеке от магистралей
Встали
Паровозы детства моего.

Топки паровозные остыли,
Все как будто в прошлом,
Позади...
В тендеры,
Давным-давно пустые,
Сыплет снег и падают дожди.

Прошлое подернуто туманом,
Впереди
Сплошные тупики.
Тишину, поросшую бурьяном,
Не раздвинут
Зычные гудки.

И в котлах,
И в топках —
Тоже пусто.
Где ж огня и пара торжество?
Дремлют, маслом смазанные густо,
Паровозы детства моего.

А бывало,
Славно колесили
По стальным путям родной страны.
Ах, какие грузы проносили,
В громе нескончаемой весны.

С грузом леса, нефти, угля, стали
В годы наших трудовых побед
Гулко шел ИС — «Иосиф Сталин» —
С «Феликсом Дзержинским»
След во след.

Мирный груз
Рекордным был нередок.
Только вдруг,
Гудя на всю страну,
С грузами
Победных пятилеток
Паровозы встретили войну.

Не просили,
Как и вся держава,
Отдыха — ни ночи и ни дня,
Под огнем работали на славу
Детища железа и огня!

Под огнем
Израненно, устало
Вы рвались туда,
Где шли бои,
Сколько ж вас во дни войны
Не стало,
Милые, железные мои!

Помню,
Как с Победой вас встречали,
Как под мирный грохот
Майских гроз
Ваши груди
Празднично венчали
Ветви распустившихся берез.

Боль страданий
Вам пришлось изведать
В дни, когда во все края земли
В отсвете немеркнущей Победы
Горе рядом с радостью везли.

И вовек останется нетленной
На просторах мирного труда
Сталь дорог
Страны послевоенной,
Что вела в грядущие года.

Пели шпалы, как клавиатура,
Музыка
Лилась во все края.
И Дунаю
Голосом Амура
Подпевала Родина моя.

Паровозам щедрою наградой —
Новь Сибири,
Жар уральских руд,
Первое зерно Целинограда,
Неземной гагаринский маршрут.

Слава вам,
Железным работягам!
С вашим прошлым
Не порвется нить.
Заменила пар электротяга,
Славу вашу
Нечем заменить!
ВОЗМЕЗДИЕ
Амнистией
Как бы броней бряцая
И как бы осознав свою вину,
Еще живут на свете
Полицаи,
Что стали полицаями в войну.

Во дьявольской красе,
К нечистой силе
Они прибились
В свой урочный час.
Их гитлеровцы к нам
Не завозили,
Они до срока
Жили среди нас...

На Колыме свое отбарабаня,
Один из них,
Знакомый с детства мне,
Вернувшись,
Дом срубил,
Поставил баню
И позабыл как будто
О войне.

Он в службе оккупантам
Не был первым,
Односельчан
Он жизни не лишал.
Он просто полицаем был
Примерным
И новые порядки
Уважал.

Минировал поля.
Был в деле скорым.
Дом двухэтажный вздыбил
Над рекой.
Но трепетал
Под взглядом женщин
Скорбным
И под суровым взглядом стариков.

Когда же отступали оккупанты,
Он дружное их бегство
Не простил.
Свой дом он сжег
Своими же руками,
И след его
На двадцать лет
Простыл.

Фронтовики
От нас уходят рано.
И внуки
Патриотов той войны
Торжественно к могилам ветеранов
Кладут
Цветы Победы и весны.

А полицай живет
Под теплым кровом
Среди такой беспечной тишины...
Как плакал он,
Когда его корова
Подорвалась
На мине той войны!

Природою приговоренный к мукам,
Доставшимся повыцветшим глазам,
Как он рыдал,
Когда один из внуков
Набрел на мину,
Что он ставил сам!
И дом сожгла
Гроза!

Но он к народу
Не обращался.
Понял навсегда:
Прощенный государством,
Он
Природой
Прощенным стать не сможет
Никогда.

И все ж он вновь отстроился.
Как прежде,
Живет в деревне мрачно,
Как бирюк.
Живет,
Не зная сам какой надеждой,
И трудится не покладая рук...

Да, жить ему в родном краю
Не мило.
И все ж не покидает он его,
И скромная прибавка
К Фонду мира
Исходит каждый месяц
От него.

Он постарел.
Он бездну мук изведал,
Он сам себя
На муки осудил.
Но из дому
В святые дни Победы
Он никогда еще не выходил.

Природою
Приговоренный к мукам,
Он ждет как милость
Вечный упокой.
И, озираясь,
На могилу внука
Кладет цветы
Слабеющей рукой.